Позитивные негативные и: Общая психопатология | Обучение | РОП

Содержание

Общая психопатология | Обучение | РОП

При объединении отдельных, наблюдаемых у пациента симптомов в синдром, обычно используются:

Иерархический принцип: синдром выделяется по наиболее тяжелому из имеющихся симптомов, т.к. остальные симптомы будут естественным образом вытекать из более тяжелого симптома. Например, если у пациента есть галлюцинаторно-бредовая симптоматика и тревога, то скорее всего тревогу можно объяснить наличием бреда и галлюцинаций (страшно из-за преследования), если у пациента есть тревога и проявления повышенной утомляемости, то утомляемость можно объяснить напряжением, связанным с тревогой.
Опора на возможный патогенез. В случае, если наблюдаемые симптомы имеют общий патогенез, может быть достаточно выделения у пациента одного синдрома. Однако, в некоторых случаях всю клиническую симптоматику пациента невозможно объяснить только одним патогенезом. В этой связи может быть полезно разделение всех психопатологических симптомов на две группы (позитивные и негативные), которые могут отражать разные патогенетическим механизмы.

Все психопатологические симптомы можно разделить на две группы:

Позитивные (продуктивные, плюс-симптомы) — те симптомы, которые отсутствуют у здорового человека, но появляются у больного в результате болезни (например, галлюцинации, бред, тревога и пр.).

Негативные (минус-симптомы, дефект) — уменьшение или выпадение психических функций, имеющихся у здоровых (например, амнезия, деменция, апатия и пр.).

Предполагается, что эти группы симптомов имеют разный патогенез. Негативные симптомы (симптомы выпадения) связаны с утратой мозговой ткани или разрушением психических функций, во многих случаях они стойкие, необратимые и ближе связаны с этиопатогенетическими аспектами болезней, которые их вызывают. Позитивные симптомы — чаще всего преходящи, обратимы и связаны с временными «функциональными» нарушениями в деятельности мозга (нейрохимические, нейрофункциональные), поэтому обычно они имеют лучший прогноз.

Если у одного пациента присутствуют симптомы из разных групп, то, возможно, они имеют разное происхождение и динамику, поэтому они должны быть объединены в два разных синдрома (например, при шизофрении у многих пациентов одновременно может наблюдаться галлюцинаторно-бредовой синдром и апато-абулический синдром).

ПОЗИТИВНЫЕ И НЕГАТИВНЫЕ ПРОЯВЛЕНИЯ ЭФФЕКТА ГЕНЕРАЦИИ ПРИ ЗАПОМИНАНИИ ЦЕЛЫХ И ФРАГМЕНТИРОВАННЫХ ВЫСКАЗЫВАНИЙ 1 POSITIVE AND NEGATIVE INFLUENCE OF GENERATION EFFECT ON MEMORIZING THE WHOLE AND FRAGMENTED SAYINGS

11. Воскресенская Е. Ю. Проявление эффекта генерации при использовании эксплицитных

иимплицитных тестов //Вестн. С.-Петерб. ун-та. Сер.12. 2011. Вып.2. С. 56–65.

12. FinkeR. A., FreydJ. J. Representational Momentum //Journal of Experimental Psychology: Learn-

ing, Memory, and Cognition. 1984. Vol. 10, N1. P. 126–132.

13. SolsoR. L., McCarthyJ. E. Prototype formation of faces: A case study of pseudo memory //British

Journal of Psychology. 1981. Vol. 72. P. 499–503.

14. RoedigerH. L. McDermottK. B. Creating false memories: Remembering words not presented in lists

//Journal of Experimental Psychology: Learning, Memory, and Cognition. 1995. Vol. 21, N4. P. 803–814.

15. MarshE. J. When does generation enhance memory for location? //Journal of Experimental Psy-

chology: Learning, Memory, and Cognition. 2006. Vol. 32, N5. P. 1216–1220.

16. Marsh E. J., Edelman G., BowerG. H. Demonstrations of a generation e ect in context memory

//Memory & Cognition. 2001. Vol. 29, N6. P. 798–805.

17. JuricaP. J., ShimamuraA. P. Monitoring item and source information: Evidence for a negative gen-

eration e ect in source memory //Memory and Cognition. 1999. Vol. 27, N4. P. 648–656.

18. JohnsonM. K. Memory and reality //American Psychologist. 2006. Vol. 61, N8. P. 760–771.

19. GeghmanK. D., MulthaupK. S. How generation a ects source memory //Memory & Cognition,

2004. Vol. 32, N5. Р. 819–823.

20. Riefer D. M., Chien Y., Reimer J. F. Positive and negative generation e ects in source monitoring

//Quarterly Journal of Experimental Psychology. 2007. Vol. 60, N10. P. 1389–1405.

21. Морошкина Н. В. Проявление эффекта генерации при узнавании лиц вусловиях полного

ичастичного предъявления //Лицо человека как средство общения: Междисциплинарный подход

/под ред. В. А. Барабанщикова, А. А. Демидова, Д. А. Дивеева. М.: Когито-Центр, 2012. С. 85–93.

22. ЕременкоВ. И. Воспоминание изнание как функционально независимые мнемические явле-

ния //Вопросы психологии. 2006. №6. С. 64–73.

23. TulvingE. Memory and consciousness //Canadian Psychology. 1985. Vol. 26, N1. P. 1–12.

References

1. Johnson M. K., Raye, C. L. Reality Monitoring. J. Psychological Review, 1981, vol. 88, no.1, pp.67–85

2. Brewer W. F., Nakamura G. V.  e nature and functions of schemas. Handbook of social cognition.

Eds. R. S. Wyer Jr., T. K. Srull. Hillsdale, NJ, Erlbaum, 1984, vol.1, pp.119–160.

3. Johnson M. K., Sherman S. J. Constructing and reconstructing the past and the future in the present.

Handbook of motivation and social cognition: Foundations of social behavior. Eds. E. T. Higgins R. M. Sorren-

tino. New York, Guilford Press, 1990, pp.482–526.

4. Brewer W. F. Memory for the pragmatic implications of sentences. J. Memory and Cognition, 1977,

vol.5, pp.673–678

5. Chan J. C. K., McDermott K. B. Remembering Pragmatic Inferences. J. Applied Cognitive Psychol-

og y, 2006, vol.20, pp. 633–639.

6. Hannigan S. L., Reinitz M. T. A demonstration and comparison of two types of inference-based

memory errors. Journal of Experimental Psychology: Learning, Memory, Cognition, 2001, no.27, pp.931–940.

7. Slamecka N., Graf P.  e generation e ect: delineation of a phenomenon. Journal of Experimental

Psychology: Human Learning and Memory, 1978, no. 14. pp. 592–660.

8. Mulligan N. W., Duke M. D. Positive and negative generation e ects, hypermnesia, and total recall

time. J. Memory and Cognition, 2002, vol.30, issue7, pp.1044–1053.

9. Meshcheryakov B. G. Mnemicheskie e ekty P. I. Zinchenko [Zinchenko mnemonic e ect].

Kul’turno–istoricheskaia psikhologiia [Cultural-Historical Psychology], 2009, vol.2, pp.5–13. (In Russian)

10. Voskresenskaia E. Yu.  e Patterns and Range of Manifestation of the Generation E ect. Journal of

Russian and East European Psychology, 2010, vol.48, issue3, pp.52–69.

11. Voskresenskaya E. Yu. Proiavlenie e ekta generatsii pri ispol’zovanii eksplitsitnykh i implitsitnykh

testov [ e generation e ect display in explicit and implicit tests]. Vestn. St. Peterb.un–ta. Ser. 12 [Vestnik of

Saint–Petersburg University. Series12], 2011, issue 2, pp.56–65. (In Russian)

12. Finke R. A., Freyd J. J. Representational Momentum. Journal of Experimental Psychology: Learning,

Memory, and Cognition, 1984, vol. 10, no.1, pp.126–132.

13. Solso R. L., McCarthy J. E. Prototype formation of faces: A case study of pseudo memory. British

Journal of Psychology, 1981, vol.72, pp.499–503.

14. Roediger H. L., McDermott K. B. Creating false memories: Remembering words not presented in

lists. Journal of Experimental Psychology: Learning, Memory, Cognition, vol. 21(4), Jul 1995, pp.803–814.

Негативные и позитивные пластины / Negative and positive inserts

Режущий инструмент, инструментальная оснастка и приспособления / Cutting tools, tooling system and workholding
			Подборка ссылок из каталогов производителей инструмента для словаря по машиностроению
534 Позитивная и негативная геометрия режущих пластин для токарной обработки Области применения Чистовое и черновое точение Жесткость системы СПИД	29 Сменная режущая пластина без заднего угла должна быть наклонена в державке для его обеспечения в процессе резания В случае пластины с задним угло
		19 Наглядное представление и различие негативных и позитивных режущих пластин Угол режущего клина у пластин без заднего угла равен 90 градусам а у пл
См. также / See also :
Маркировка пластин сменных режущих / ISO insert designation chart		Обозначение резцов / Turning tool ISO code system
Фрезы со сменными пластинами / Parts of a milling cutter		Резцы по металлу со сменными пластинами / Metal lathe tools Features
Способы крепления пластин / Insert clamping system		Геометрия пластины / Cutting insert geometry
Покрытия режущего инструмента / Coating of cutting tools		Современные инструментальные материалы / Cutting tool materials





			Примеры страниц из каталогов инструмента для металлообработки
534 Каталог HAHN+KOLB 2019 Инструмент Оснастка Оборудование Мебель Стр. 520
Позитивная и негативная геометрия режущих пластин для токарной обработки Области применения Чистовое и черновое точение Жесткость системы СПИД Позитивная и негативная геометрия режущих пластин для токарной обработки Области применения Чистовое и черновое точение Жесткость системы СПИД _ Токарные инструменты \ Технический обзор — точение по ISO Определение правильной конструкции для токарной обработки Следующие конструктивные схемы доступны для токарной обработки: негативная структурная схема негативная форма была разработана для черновой предварительной машинной обработки и характеризуется превосходным поглощением возникающих сил. При использовании такой формы возможны высокие скорости подачи и тяжелые условия обработки, такие как прерывистое резание или снятие окалины. Предварительные требования к конструкции и надежному закреплению заготовки, а также к стабильному положению станка. Следующий график повторно иллюстрирует взаимосвязь: Позитивная структурная схема Позитивная структурная схема была разработана для чистовой обработки деталей с высоким качеством поверхности. Позитивное зацепление с заготовкой минимизирует необходимые для процесса силы резания. Конструкция предлагает конкретные преимущества в случае неустойчивой фиксации инструмента или условий обработки, например при наличии большого вылета при внутренней обработке. Негативная базовая структурная схема односторонняя Негативная базовая структурная схема двухсторонняя Позитивная базовая структурная схема Подача внутрь элемента (ap), силы резания, подача >Rz Качество поверхности Rz + . Выбор конструкции сменной режущей пластины КГ После правильного выбора подходящей конструктивной схемы важно определить форму пластины. Следующая таблица иллюстрирует случай: Тип станочной обработки R S C W T D V г; Ш — 90° 80° 80° 60° 55° 35° Грубая машинная обработка с предпочтительными условиями резания ОО ОО ОО о Грубая машинная обработка с нежелательными условиями резания оо оо Средняя машинная обработка с предпочтительными условиями резания о оо о оо оо Средняя машинная обработка с нежелательными условиями резания оо оо оо Чистовая обработка оо оо оо оо оо Продольная обточка и лицевая обработка оо оо Фасонная обточка оо оо оо оо 520 ВЫДЕЛЕНО ЖИРНЫМ ШРИФТОМ = В НАЛИЧИИ НА СКЛАДЕ В ГЕРМАНИИ HAHN+KOLB GROUP





29 Пособие SANDVIK COROMANT 2009 Обработка металлов резанием Инструмент и оснастка Стр. A30
Сменная режущая пластина без заднего угла должна быть наклонена в державке для его обеспечения в процессе резания В случае пластины с задним угло Сменная режущая пластина без заднего угла должна быть наклонена в державке для его обеспечения в процессе резания. В случае пластины с задним углом этот вопрос решен конструктивно. Пластины без задних углов Двух-/односторонние Прочная режущая кромка Нулевой задний угол Наружная/внутренняя обработка Тяжелые условия обработки Примечание Задний угол это угол между задней поверхностью пластины и плоскостью резания. Пластины с задними углами Односторонние Низкие силы резания Задний угол обеспечивается пластиной Внутренняя/наружная обработка Нежесткие детали, малые диаметры Геометрия пластины Большое внимание при обработке В процессе обработки можно управлять металлов уделяется вопросу отвода формой и длиной стружки. стружки из зоны резания в необходимом направлении. При фрезеровании и сверлении на формирование стружки влияет значительно больше факторов, чем при точении Точение это единственная операция, где резание осуществляется невращающимся инструментом, а вращается заготовка Передний угол пластины, геометрия и подача играют важную роль в процессе формирования стружки Основное тепло, выделяющееся в процессе резания (80 ), отводится со стружкой A 30 SANDVIK A Выбор пластины основные положения Передний угол пластины Различия геометрий пластин с задним углом и без — У пластины без заднего угла угол заострения равен 90° — У пластины с задним углом угол заострения меньше 90°


19 SANDVIK COROMANT 2010 Руководство по металлообработке Точение Фрезерование Сверление Стр. A13
Наглядное представление и различеие негативных и позитивных режущих пластин Угол режущего клина у пластин без заднего угла равен 90 градусам а у пл Наглядное представление и различеие негативных и позитивных режущих пластин Угол режущего клина у пластин без заднего угла равен 90 градусам а у пластин с задним углом угол режущего клина менее 90 градусов На рисунке показано как пластины обоих типов устанавливаются в державке. Ниже приведены характеристики двух типов пластин. Пластины без задних углов Одно- и двухсторонние Высокая прочность режущей кромки Нулевой задний угол Первый выбор для наружного точения Тяжелые условия резания. Пластины с задними углами Односторонние Низкие усилия резания Положительный задний угол Первый выбор для внутреннего точения и наружной обработки нежестких деталей. Влияние главного угла в плане Главный угол в плане Kr измеряется между проекцией главной режущей кромки на основную плоскость и направлением подачи и является важной величиной определяющей выбор токарного инструмента. Он влияет на Стружкоформирование Направление сил резания Длину режущей кромки находящейся в резании. Большой угол в плане Маленький угол в плане 1 Результирующая силы резания направлена к патрону. Меньше склонность к вибрациям 1 Возможность вести обработку вблизи уступа 1 Выше усилия резания особенно при входе и выходе из резания 1 Склонность к образованию проточин при обработке жаропрочных сплавов и частичное упрочнение заготовки. Сниженная нагрузка на режущую кромку Образуется более мелкая стружка выше подача Меньшая склонность к образованию проточин Нет возможности работать вплотную к уступу Разнонаправленность составляющих сил резания может вызвать вибрации. SANDVIK A 13 Точение Основные положения

		Пример иллюстрации инструмента из промышленного каталога (из подборки фото инструментов для металлообработки / Metal cutting tools images)
21 Каталог WALTER 2007 Режущий инструмент и инструментальная оснастка Стр. 18
Режущая твердосплавная пластина Walter CNMG без задних углов Инструмент ромбической формы со сквозным отверстием для крепления Красочная фотография Режущая твердосплавная пластина Walter CNMG без задних углов Инструмент ромбической формы со сквозным отверстием для крепления Красочная фотография

Каталоги инструмента и оснастки для металлообработки на станках / Cutting tools and tooling system catalogs

Позитивные и негативные типы. Психология типов тела. Развитие новых возможностей. Практический подход

Позитивное мышление в мире негативного тестирования

Мы (не такой уж это и секрет) очень переживаем за качество своих продуктов и с трепетом наблюдаем за обваливанием системы. Это оправдывает существование тестировщиков в мире. Это заставляет нас чувствовать себя героями: пришёл великий Тестер и спас своих пользователей от ужасных критических багов!

И наши тестировщики никогда не забывают про негативное тестирование, хотя не всех прогеров это радует. Но такие проверки не прихоть «злых тестеров», они вызваны необходимостью закрыть уязвимости и обезопаситься от проникновения в систему хакеров и ботов, Dos/DDos атак.

Конечно, ведь в чём состоит призвание тест-специалистов? Нужно найти проблемы. Проблемы, о которых никто чаще всего не успевает подумать, не хочет их видеть и иметь с ними дело. А уж если проверяется не только правильная работа системы, но и её ненормальное поведение, то напряжённости в команде добавляется.

Понимаете, программисты-то пишут софт, нацеливаясь на результат, на запланированный релиз, летят на крыльях вдохновения! А тут наступает этап проверки и многочисленных исправлений и правок «идеального» кода. И всё, прячься кто куда, система на тестировании.

Чтобы никого не нервировать, некоторые специалисты могут откладывать негативное тестирование на потом или вообще игнорировать его (ужас!) в угоду сокращения сроков и бюджета. Ну а чего проверять, если прога не делает даже того, что должна, правда? Не-а.

Позитивное и негативное тестирование

Но обо всём по порядку. При тестировании ПО с помощью тест-кейсов, существует два набора проверок: позитивные и негативные. Причем вторых обычно больше, чем первых.

Позитивное тестирование — это проверка работы системы на соответствие её нормальному (штатному, ожидаемому) поведению, согласно ТЗ и документациям. То есть здесь мы смотрим, делает ли ПО то, чего от него ждут, соответствует ли реализация современным требованиям, поддержаны ли гайдлайны пользовательского интерфейса и т.д.

А негативное тестирование — это тестирование системы на нештатное поведение. Смотрим, устойчиво ли ПО к неверному вводу данных, как обрабатываются исключительные ситуации, какая информация показывается в сообщениях об ошибках, возможно ли нарушить функционирование продукта и/или повлиять на производительность решения и так далее.

Мы уже сказали, что некоторые специалисты оставляют негативное тестирование на потом или вообще про него забывают, что почти одно и то же. Сами знаете, отложенное на потом почти всегда остается не выполненным.

Поэтому, по нашему мнению,

Негативное и позитивное тестирование вообще не нужно разделять и разносить во времени.

Поскольку можем ли мы сказать, что система работает как надо, если проверяем её реакцию только на правильных входных данных?

Позитивно-негативное тестирование

При тестировании ой как важны интуиция, чуйка, охотничьи инстинкты – зовите, как хотите. И вот сидит такой наш инженер, проверяет форму регистрации, допустим.

Проверяет всё по ТЗ и тестовым сценариям, смотрит, как данные обрабатываются, которые юзер должен ввести в поля (не факт, что введёт, кстати) и тут вот оно – озарение! Ему кажется, что если ввести вот в это поле для login какой-нибудь «%адынадын/>», а не обычный текст, то что-то точно произойдёт. Что-то ~~тёмное и мрачное~~ неправильное.

И что? Он должен сказать себе: «Нет. Сейчас я должен заниматься позитивным тестированием и ничем другим. Вот у меня назначено негативное на следующей неделе, тогда и настанет время для %адынадын/>. Наверное»?

Мы считаем такой подход к негативному тестированию неэффективным, и вот почему:

Если проводить позитивное и негативное тестирование по отдельности, то это будет дольше. Как минимум потому, что это будут уже две итерации тестирования.
Тестеры и кодеры живут в условиях дедлайнов. И если время строго ограничено, то откладывание негативного тестирования на потом повышает риск того, что про него вообще в итоге забудут. Ведь чем ближе к моменту Х, тем быстрее летит время, скорее требуется выполнить поставленные задачи, исправить дефекты, применить финальные бизнес требования (которые могут измениться) и доделать ещё кучу дел. Дедлайн – время горячее!
Разделение негативного и позитивного тестирования, по нашему мнению, просто противоречит природе тестера! Ведь основная его задача – это проверка системы на все возможные действия конечного юзера. А люди в большинстве своём нелогичны, и могут делать с софтом самые разные непотребства 😉

Мы, как тестировщики, очень переживаем, если система содержит ошибки по проверкам из категории негативных. И особенно, если последствия таких ошибок критичны для всей системы. Но репортить их не боимся. Особенно с таким козырем в рукаве – у нас в команде есть девочки-тестировщицы. И кто сможет упорно отстаивать «идеальность» кода, когда они нежными голосками в пух и прах разносят работоспособность проекта? То-то же.

Так какие выводы мы можем сделать?

Не забывайте про негативное тестирование, объедините его с позитивным, соберите в команде опытных специалистов и старайтесь перекладывать задачу репортинга на плечи девочек! Всё, кроме последнего, советуем на 100%, а уж с этим разберётся ваш проект-менеджер.

И, конечно, обязательно проверяйте свой продукт, не думайте, что программисты сразу напишут код чисто и красиво – без багов всё равно не обойдётесь! Не говоря уже о многочисленных уязвимостях, что подтверждают регулярно утекающие в сеть персональные и конфиденциальные данные.

Позитивное и негативное тестирование | Жизнь — это движение! А тестирование

На своих курсах по обучению начинающих тестировщиков я предлагаю им написать позитивные и негативные тесты на:

Функцию вычисления корня в калькуляторе.
Работу с корзиной (добавление / удаление / редактирование) в интернет-магазине.

И вот что я заметила — с позитивным тестированием все хорошо, ребята придумывают разные виды тестов (потому что задача назвать несколько, а не перечислить все-все-все, поэтому, даже работая в команде, можно не повторяться). А вот с негативным у многих возникают проблемы, просят пояснить, потому что «ничего кроме ввода символов в числовое значение числа товаров в корзине да вычисления корня из отрицательного числа на ум не приходит».

Поэтому я решила написать поясняющую статью.

Позитивное тестирование

Тестировщик — это человек, который предоставляет команде информацию о продукте. Вот решили мы сделать тот же самый интернет-магазин, продумали концепцию, написали код и теперь задача тестирования — рассказать, работает ли все так, как нам нужно.

И конечно же, огромное значение имеют именно позитивные тесты. Если пользователь зайдет к нам на сайт и не сможет положить товар в корзину, то ему будет глубоко наплевать, что при вводе всяких спецсимволов или sql-инъекций мы пишем красивые сообщения об ошибке.

Не работает основной сценарий, зачем дальше вообще что-то проверять? Так магазин и теряет пользователей.

Поэтому, когда нам дают что-то потестировать, можно радостно кинуться ломать новые формочки, но нужно сначала проверить корректные сценарии. Сначала удовлетворяем лояльных и грамотных пользователей, а потом уже делаем все остальное.

Таким образом, позитивное тестирование направлено на то, чтобы убедиться, что основной функционал работает. Все сценарии использования нашей системы выполнимы и приводят к ожидаемому результату, а не к ошибкам.

Посмотрим на примере:

1. Функция вычисления корня в калькуляторе.

Основной тест-кейс — проверить, что корень из корректного числа действительно вычисляется.

Разбить можно на следующие классы эквивалентности:

После вычисления корня остается целое число (корень из 4 = 2)
После вычисления корня остается дробное число (корень из 3)

Хм, а что, если дробное число у нас будет не только после вычисления корня, но и до? Можем же мы взять корень из числа 2,2 ? Позитивный тест? Позитивный!

Также можно разделить числа на небольшие, до 100, например. Потом взять интервал от 100 до размера int и третий будет еще больше, сколько влезает в наш калькулятор. 3 класса эквивалентности, проверяем по одному значению из интервала.

Не забудем и про граничные значения, проверим 0. Позитивный тест? А как же! Корень из 0 равен 0, а не ошибке!

Из основного, пожалуй, все.

2. Работа с корзиной в интернет-магазине.

О, вот где простор для воображения!

Пользователь столько разных сценариев может выполнить!! Но в первую очередь возьмем основные, самые короткие. Потому что если уж они не работают, то длинные цепочки (добавил — отредактировал — удалил — снова добавил — итд) проверять точно не стоит. Итак:

Добавление товара в корзину.
Добавление второго товара в корзину (того же самого, счетчик должен увеличиться).
Добавление второго товара другого типа.
Редактирование числа товаров, находящихся в корзине, увеличение на несколько, уменьшение.
Удаление товара из корзины.
Ваш вариант

Придумать тестов здесь можно очень много. Особенно, если начать проверять цепочки, например, добавил товар в корзину — передумал, удалил — ой, нет, все-таки надо, снова добавил.

Думаете, будет работать, если работает по отдельности? Не-е-е-ет, ребята, вы же тестировщики! Никогда не верьте программам «на слово»! Придумали сценарий? Проверьте!

Тем более что такой сценарий вполне может упасть, мы же уже удалили данный товар из корзины, так? Так вот система вполне может не дать нам его снова добавить. Типа «ты уже отказался, але, я все помню!». Корректно такое поведение? Нет!

А сам сценарий позитивный? Да! Хотя уже и с нотками извращения, надо признать

Негативное тестирование

Надо помнить, что негативное тестирование не менее важно, чем позитивное. Потому что наши пользователи — люди, а не роботы. А людям свойственно ошибаться. И всегда надо помнить про данный человеческий фактор.

Если я приду на сайт, сделаю заказ и все будет хорошо — я приду туда еще раз. Но если я приду, сделаю заказ и случайно где-то ошибусь, например, вставлю скопированное в аське сообщение вместо цифры, то я хочу увидеть тактичное замечание, а не краш всей системы.

Вообще в наше время обычно для решения проблемы пользователя (например, что-то купить надо) существует большой выбор сайтов. Посмотрев на них и поняв, что функциональность, нужная ему, есть везде, пользователь выберет наиболее красивенький и удобный сайт.

Но, как бы не был такой сайт удобен, если он не в состоянии отработать при влиянии человеческого фактора, пользователь рано или поздно уйдет. «Шаг влево, шаг вправо — расстрел», кому это понравится? Хочется иметь возможность ошибаться и исправлять ошибки, а не получать «по рукам» страшными сообщениями об ошибке на весь экран.

Поэтому мы проводим негативное тестирование. Что такое негативное тестирование? Это ввод заведомо некорректных данных. Вводим и смотрим, как ведет себя программа, понятные ли сообщения об ошибке выдает…

Но как составлять такие тесты? Посмотрим на примерах:

1. Функция вычисления корня в калькуляторе.

Первое, что приходит на ум — а что будет, если вычислить корень из отрицательного числа?

Но что еще тут можно придумать?

Корень из пустоты — вспоминаем о граничных значениях, мы не можем ввести строку отрицательной длины, но вот граничное значение (строка нулевой длины) можем!
Корень из символов — надо проверить, что скажет система, если ввести или вкопипастить туда что-то символьное. Причем символы мы делим на русские, английские и спецсимволы!
Корень из значения «четыре» — также символы можно поделить на абракадабру и «типа число». Кстати, если уж говорить о таких «типа числах»…
Попробуем ввести строку, которая обозначает число. И взять корень уже из нее.

Видите? На самом деле тестов не так уж и мало! Отдельно хочется высказать на тему «ввести очень большое число, максимально большое». Попробовать можно, почему нет? Но это более негативно скажется на сценарии возведения в квадрат, чем на вычислении корня.

В корне можно не вводить максимально большое число, а ввести такое число, чтобы корень из него (дробное значение) получился очень длинный и не уместился на экран, вот что тогда будет, обрежется или сломается?

2. Работа с корзиной в интернет-магазине.

Тут, опять же, можно найти числовое поле и поиграться с ним, как мы это только что проделали с калькулятором. Поле «количество товара» тут очень подойдет! Но, с другой стороны, скучно же, такие разные приложения и одни и те же тесты?

Кстати, не хочу сказать, что их не надо проводить. Надо, еще как надо! Просто я в статье повторяться уже не буду. Хочется здесь упомянуть о важной особенности всяких web-приложений и главном негативном тесте, который обычно все и ломает.

Запомните всего 2 слова — разные вкладки!

Чувствуете? Давайте поясню. Негативный тест на удаление товара из корзины — попытаться удалить уже удаленный товар. И тут начинаются варианты, как это может быть сделано:

Открыли корзину в 2 вкладках браузера. Сначала нажали «удалить» в одной, потом во второй. То есть попытка удалить то, что ты сам уже удалил из своей же корзины.
Попытка удалить удаленный админом товар. В 1 вкладке под админом удаляем товар вообще, в принципе, а в другой пытаемся его под пользователем удалить из корзины.

И кстати, также можно попробовать добавить удаленный админом товар или отредактировать его количество. А еще админ может не удалить товар, а перенести его в другую категорию. И вот тут сломаться ничего не должно!!! Если в случае удаления мы должны увидеть корректное сообщение об ошибке, то в случае переноса просто продолжить работу.

А что будет, если админ не передвинул товар в иерархии магазина (в другую категорию переместил, исходно неверно был размещен товар), а просто поправил, отредактировал описание? Тоже ничего сломаться не должно!

И даже если у нас не магазин, а что-то другое, всегда задумайтесь, как можно попытаться применить технику разных вкладок.

Например, мы можем создавать карточку — человека, здания, той же книги, чего-то еще… Попробуйте ее отредактировать в 2 окна. В одном изменить одно поле, сохранить, а потом во втором изменить другое поле и тоже сохранить. Или что-то удалить, а во втором окне добавить или изменить.

Всегда пробуйте играться такими вещами, это часто заканчивается плачевно для программы. И даже если команда примет решение пока не исправлять такие дефекты как не критичные, неважно. Нам главное о них знать! Предоставьте информацию, а потом уже решайте, что с ней делать…

Хочется привести еще один пример из реальной практики. Тоже web-интерфейс, в котором можно нажать «создать» и добавить новую карточку. Пользователь добавляет, а у него через раз формочка падает. Почему?

Стали выяснять. И поняли. Пользователю надо было завести сразу много карточек (миграция), вот он и нажимал на «создать» несколько раз, зажав Ctrl (открыть в новой вкладке). И потом уже ходил по вкладкам и создавал.

Вот казалось бы, где тут негативное тестирование? Ведь пользователь не вносит противоречивых изменений, меняя одну и ту же карточку. Нет, он создает новые, то есть вносит информацию в разные карточки. Но вот ведь как, система считала открытое окно «новая карточка» чем-то одним, громко возмущаясь наглым попыткам пользователя запихать туда то одну информацию, то другую.

Так что, ребята, дерзайте! Открывайте разные вкладки и вперед, ищите информацию о том, как же, ну как же ведет себя именно ваша программа при противоречивых воздействиях на нее?

PS — это выдержка из моей книги для начинающих тестировщиков, написана в помощь студентам моей школы для тестировщиков

Заходите к нам на огонек! ツ

105 Дбм двух каналов воспроизведения переключатель вкл.

/выкл. или мотор позитивные негативные вращающихся беспроводного приемника до сих пор не405ПК

105 &dcy;&bcy;&mcy; &dcy;&vcy;&ucy;&khcy; &kcy;&acy;&ncy;&acy;&lcy;&ocy;&vcy; &vcy;&ocy;&scy;&pcy;&rcy;&ocy;&icy;&zcy;&vcy;&iecy;&dcy;&iecy;&ncy;&icy;&yacy; &pcy;&iecy;&rcy;&iecy;&kcy;&lcy;&yucy;&chcy;&acy;&tcy;&iecy;&lcy;&softcy; &vcy;&kcy;&lcy;&period; /&vcy;&ycy;&kcy;&lcy;&period; &Icy;&lcy;&icy; &mcy;&ocy;&tcy;&ocy;&rcy; &pcy;&ocy;&zcy;&icy;&tcy;&icy;&vcy;&ncy;&ycy;&iecy; &ncy;&iecy;&gcy;&acy;&tcy;&icy;&vcy;&ncy;&ycy;&iecy; &vcy;&rcy;&acy;&shchcy;&acy;&yucy;&shchcy;&icy;&khcy;&scy;&yacy; &bcy;&iecy;&scy;&pcy;&rcy;&ocy;&vcy;&ocy;&dcy;&ncy;&ocy;&gcy;&ocy; &pcy;&rcy;&icy;&iecy;&mcy;&ncy;&icy;&kcy;&acy; &dcy;&ocy; &scy;&icy;&khcy; &pcy;&ocy;&rcy; &ncy;&iecy;405&Pcy;&Kcy;

&Ncy;&acy;&zcy;&vcy;&acy;&ncy;&icy;&iecy; &tcy;&ocy;&rcy;&gcy;&ocy;&vcy;&ocy;&jcy; &mcy;&acy;&rcy;&kcy;&icy;&colon; &IEcy;&shchcy;&iecy; &ncy;&iecy;
&Ncy;&ocy;&mcy;&iecy;&rcy; &mcy;&ocy;&dcy;&iecy;&lcy;&icy;&colon; &IEcy;&shchcy;&iecy; &ncy;&iecy;405PC-2
&Rcy;&acy;&bcy;&ocy;&chcy;&iecy;&iecy; &ncy;&acy;&pcy;&rcy;&yacy;&zhcy;&iecy;&ncy;&icy;&iecy;&colon; DC12V &icy;&lcy;&icy; DC24V
&Rcy;&acy;&bcy;&ocy;&chcy;&acy;&yacy; &tcy;&iecy;&mcy;&pcy;&iecy;&rcy;&acy;&tcy;&ucy;&rcy;&acy;&colon; -40~+80ºC
&CHcy;&ucy;&vcy;&scy;&tcy;&vcy;&icy;&tcy;&iecy;&lcy;&softcy;&ncy;&ocy;&scy;&tcy;&softcy;&colon; < =105 &Dcy;&bcy;&mcy;
&Rcy;&acy;&bcy;&ocy;&chcy;&acy;&yacy; &chcy;&acy;&scy;&tcy;&ocy;&tcy;&acy;&colon; 315 &Mcy;&gcy;&tscy;/433 &Mcy;&gcy;&tscy; &fcy;&acy;&kcy;&ucy;&lcy;&softcy;&tcy;&acy;&tcy;&icy;&vcy;&ncy;&ocy;&gcy;&ocy;
&Kcy;&ocy;&ncy;&tcy;&acy;&kcy;&tcy;&ycy; &Tcy;&iecy;&kcy;&ucy;&shchcy;&icy;&iecy;&colon; < =10 &Mcy;&acy;
&Pcy;&acy;&mcy;&yacy;&tcy;&softcy;&colon; 30(&kcy;&ocy;&dcy; &ocy;&bcy;&ucy;&chcy;&iecy;&ncy;&icy;&yacy;, &fcy;&icy;&kcy;&scy;&icy;&rcy;&ocy;&vcy;&acy;&ncy;&ncy;&ycy;&jcy; &kcy;&ocy;&dcy;)&semi; 6(&scy; &icy;&zcy;&mcy;&iecy;&ncy;&yacy;&yucy;&shchcy;&icy;&mcy;&scy;&yacy; &kcy;&ocy;&dcy;&ocy;&mcy;)
&Rcy;&acy;&zcy;&mcy;&iecy;&rcy;&colon; 62&ast;43, 5&ast;30&mcy;&mcy;

&Ocy;&bcy;&lcy;&acy;&scy;&tcy;&icy; &pcy;&rcy;&icy;&mcy;&iecy;&ncy;&iecy;&ncy;&icy;&yacy;&colon; &Kcy;&ocy;&ncy;&tcy;&rcy;&ocy;&lcy;&lcy;&iecy;&rcy; &scy; &pcy;&ocy;&mcy;&ocy;&shchcy;&softcy;&yucy; &mcy;&icy;&kcy;&rcy;&ocy;&pcy;&rcy;&ocy;&tscy;&iecy;&scy;&scy;&ocy;&rcy;&ncy;&ocy;&jcy; &kcy;&acy;&rcy;&tcy;&ycy; &icy;&ncy;&tcy;&iecy;&lcy;&lcy;&iecy;&kcy;&tcy;&ncy;&ocy;&gcy;&ocy; &kcy;&ocy;&ncy;&tcy;&rcy;&ocy;&lcy;&yacy;&semi;
&Mcy;&ocy;&zhcy;&iecy;&tcy; &bcy;&ycy;&tcy;&softcy; &icy;&scy;&pcy;&ocy;&lcy;&softcy;&zcy;&ocy;&vcy;&acy;&ncy; &vcy; &gcy;&acy;&rcy;&acy;&zhcy;&ncy;&ycy;&khcy; &dcy;&vcy;&iecy;&rcy;&iecy;&jcy; &ucy;&pcy;&rcy;&acy;&vcy;&lcy;&iecy;&ncy;&icy;&iecy; &ocy;&scy;&vcy;&iecy;&shchcy;&iecy;&ncy;&icy;&iecy;&mcy;, &ucy;&pcy;&rcy;&acy;&vcy;&lcy;&iecy;&ncy;&icy;&yacy;, &dcy;&icy;&scy;&tcy;&acy;&ncy;&tscy;&icy;&ocy;&ncy;&ncy;&ocy;&gcy;&ocy; &shcy;&tcy;&ocy;&rcy;&kcy;&icy; &icy; &tcy;&period; &Dcy;&period;
&Scy; &pcy;&rcy;&ocy;&scy;&tcy;&ocy;&tcy;&acy; &ucy;&scy;&tcy;&acy;&ncy;&ocy;&vcy;&kcy;&icy; &icy; &pcy;&rcy;&ocy;&scy;&tcy;&ycy;&iecy; &vcy; &icy;&scy;&pcy;&ocy;&lcy;&softcy;&zcy;&ocy;&vcy;&acy;&ncy;&icy;&icy;, &bcy;&iecy;&zcy;&ocy;&pcy;&acy;&scy;&ncy;&ycy;&iecy; &icy; &ncy;&acy;&dcy;&iecy;&zhcy;&ncy;&ycy;&iecy; &fcy;&ucy;&ncy;&kcy;&tscy;&icy;&icy;&period;
&Fcy;&ucy;&ncy;&kcy;&tscy;&icy;&icy;&colon;

&Scy; &pcy;&ocy;&mcy;&ocy;&shchcy;&softcy;&yucy; &zcy;&vcy;&ucy;&kcy;&ocy;&vcy;&ocy;&gcy;&ocy; &scy;&icy;&gcy;&ncy;&acy;&lcy;&icy;&zcy;&acy;&tcy;&ocy;&rcy;&acy;
12/24&Vcy; &fcy;&acy;&kcy;&ucy;&lcy;&softcy;&tcy;&acy;&tcy;&icy;&vcy;&ncy;&ycy;&jcy;
&Pcy;&ocy;&pcy;&ucy;&lcy;&yacy;&rcy;&ncy;&ycy;&jcy; &vcy;&icy;&dcy; &vcy; &mcy;&icy;&rcy;&iecy;
&Zcy;&acy;&dcy;&iecy;&rcy;&zhcy;&kcy;&acy; &scy;&icy;&gcy;&ncy;&acy;&lcy;&acy; 3 &scy;&iecy;&kcy;&ucy;&ncy;&dcy;, &vcy;&zcy;&acy;&icy;&mcy;&ocy;&scy;&vcy;&yacy;&zcy;&acy;&ncy;&ncy;&ycy;&khcy;, &zcy;&acy;&shchcy;&icy;&shchcy;&iecy;&ncy;&ncy;&ycy;&iecy;, &kcy;&rcy;&acy;&tcy;&kcy;&ocy;&vcy;&rcy;&iecy;&mcy;&iecy;&ncy;&ncy;&ocy; &fcy;&acy;&kcy;&ucy;&lcy;&softcy;&tcy;&acy;&tcy;&icy;&vcy;&ncy;&ocy;&gcy;&ocy;
&Scy;&vcy;&iecy;&tcy;&ocy;&dcy;&icy;&ocy;&dcy;&ncy;&ycy;&jcy; &icy;&ncy;&dcy;&icy;&kcy;&acy;&tcy;&ocy;&rcy;, &ocy;&bcy;&ucy;&chcy;&iecy;&ncy;&icy;&yacy; &vcy; &zcy;&acy; &pcy;&rcy;&iecy;&dcy;&iecy;&lcy;&acy;&mcy;&icy;, &ocy;&ncy; &pcy;&rcy;&ocy;&scy;&tcy; &vcy; &icy;&scy;&pcy;&ocy;&lcy;&softcy;&zcy;&ocy;&vcy;&acy;&ncy;&icy;&icy;
&Scy; Supe-rheterodyne &mcy;&ocy;&dcy;&ucy;&lcy;&softcy; &pcy;&rcy;&icy;&iecy;&mcy;&ncy;&icy;&kcy;&acy;, &vcy;&ycy;&scy;&ocy;&kcy;&acy;&yacy; &chcy;&ucy;&vcy;&scy;&tcy;&vcy;&icy;&tcy;&iecy;&lcy;&softcy;&ncy;&ocy;&scy;&tcy;&softcy;&semi; -105dB

MOQ&colon; 100 &Pcy;&Kcy;, &pcy;&rcy;&icy;&ncy;&yacy;&tcy;&softcy; &pcy;&rcy;&ocy;&bcy;&ncy;&ycy;&jcy; &zcy;&acy;&kcy;&acy;&zcy; &scy; &mcy;&iecy;&ncy;&softcy;&shcy;&icy;&mcy; &kcy;&ocy;&lcy;&icy;&chcy;&iecy;&scy;&tcy;&vcy;&ocy;&mcy;
&Gcy;&acy;&rcy;&acy;&ncy;&tcy;&icy;&yacy; 1 &gcy;&ocy;&dcy;
&Dcy;&ocy;&scy;&tcy;&acy;&vcy;&kcy;&acy;&colon; 5-20 &rcy;&acy;&bcy;&ocy;&chcy;&icy;&khcy; &dcy;&ncy;&iecy;&jcy;

&Fcy;&ocy;&tcy;&ocy;&gcy;&rcy;&acy;&fcy;&icy;&icy; &pcy;&rcy;&ocy;&dcy;&ucy;&kcy;&tscy;&icy;&icy;

&Scy;&iecy;&rcy;&tcy;&icy;&fcy;&icy;&kcy;&acy;&tscy;&icy;&yacy; CE &icy; RoHS

&Icy;&ncy;&fcy;&ocy;&rcy;&mcy;&acy;&tscy;&icy;&yacy; &ocy; &kcy;&ocy;&mcy;&pcy;&acy;&ncy;&icy;&icy;

&Scy;&ocy;&zcy;&dcy;&acy;&ncy; &vcy; 2005, &SHcy;&ecy;&ncy;&softcy;&chcy;&zhcy;&ecy;&ncy;&iecy; Yaoertai &rcy;&acy;&zcy;&vcy;&icy;&tcy;&icy;&yacy; &tcy;&iecy;&khcy;&ncy;&ocy;&lcy;&ocy;&gcy;&icy;&icy; Co&period;, Ltd&period; &Scy;&pcy;&iecy;&tscy;&icy;&acy;&lcy;&icy;&zcy;&icy;&rcy;&ucy;&iecy;&tcy;&scy;&yacy; &vcy; &pcy;&rcy;&ocy;&iecy;&kcy;&tcy;&icy;&rcy;&ocy;&vcy;&acy;&ncy;&icy;&icy;, &rcy;&acy;&zcy;&rcy;&acy;&bcy;&ocy;&tcy;&kcy;&iecy;, &pcy;&rcy;&ocy;&icy;&zcy;&vcy;&ocy;&dcy;&scy;&tcy;&vcy;&ucy; &icy; &scy;&bcy;&ycy;&tcy;&ucy; &tcy;&acy;&kcy;&icy;&khcy; RF &pcy;&rcy;&ocy;&dcy;&ucy;&kcy;&tcy;&ocy;&vcy; &vcy; &kcy;&acy;&chcy;&iecy;&scy;&tcy;&vcy;&iecy; &bcy;&iecy;&scy;&pcy;&rcy;&ocy;&vcy;&ocy;&dcy;&ncy;&ycy;&khcy; &pcy;&rcy;&icy;&iecy;&mcy;&ncy;&icy;&kcy;&ocy;&vcy; &icy; &pcy;&iecy;&rcy;&iecy;&dcy;&acy;&tcy;&chcy;&icy;&kcy;&ocy;&vcy; &mcy;&ocy;&dcy;&ucy;&lcy;&iecy;&jcy;, &bcy;&iecy;&scy;&pcy;&rcy;&ocy;&vcy;&ocy;&dcy;&ncy;&ycy;&jcy; &pcy;&ucy;&lcy;&softcy;&tcy; &dcy;&icy;&scy;&tcy;&acy;&ncy;&tscy;&icy;&ocy;&ncy;&ncy;&ocy;&gcy;&ocy; &ucy;&pcy;&rcy;&acy;&vcy;&lcy;&iecy;&ncy;&icy;&yacy;, &scy;&icy;&scy;&tcy;&iecy;&mcy; &scy;&icy;&gcy;&ncy;&acy;&lcy;&icy;&zcy;&acy;&tscy;&icy;&icy;, &scy;&icy;&scy;&tcy;&iecy;&mcy; &scy;&icy;&gcy;&ncy;&acy;&lcy;&icy;&zcy;&acy;&tscy;&icy;&icy; &icy; &scy;&vcy;&yacy;&zcy;&acy;&ncy;&ncy;&ycy;&khcy; &scy; &ncy;&icy;&mcy;&icy; &pcy;&rcy;&icy;&ncy;&acy;&dcy;&lcy;&iecy;&zhcy;&ncy;&ocy;&scy;&tcy;&iecy;&jcy;&period;

&Ncy;&acy;&shcy; &pcy;&rcy;&ocy;&dcy;&ucy;&kcy;&tcy; &vcy;&ycy;&icy;&gcy;&rcy;&acy;&lcy;&icy; CE &icy; RoHS &scy;&iecy;&rcy;&tcy;&icy;&fcy;&icy;&kcy;&acy;&tscy;&icy;&icy;&period; &Scy;&tcy;&rcy;&ocy;&gcy;&icy;&jcy; &kcy;&ocy;&ncy;&tcy;&rcy;&ocy;&lcy;&softcy; &kcy;&acy;&chcy;&iecy;&scy;&tcy;&vcy;&acy; &ocy;&scy;&ucy;&shchcy;&iecy;&scy;&tcy;&vcy;&lcy;&yacy;&iecy;&tcy;&scy;&yacy; &vcy; &kcy;&acy;&zhcy;&dcy;&ocy;&jcy; &pcy;&rcy;&ocy;&tscy;&iecy;&dcy;&ucy;&rcy;&ycy; &icy;&zcy; &mcy;&acy;&tcy;&iecy;&rcy;&icy;&acy;&lcy;&acy; &fcy;&icy;&rcy;&mcy;, &ocy;&bcy;&rcy;&acy;&bcy;&ocy;&tcy;&kcy;&icy; &icy; &pcy;&rcy;&ocy;&vcy;&iecy;&rcy;&kcy;&icy; &dcy;&lcy;&yacy; &ucy;&pcy;&acy;&kcy;&ocy;&vcy;&kcy;&icy;&period; &Ncy;&acy;&shcy;&acy; &pcy;&rcy;&ocy;&dcy;&ucy;&kcy;&tscy;&icy;&yacy; &ecy;&kcy;&scy;&pcy;&ocy;&rcy;&tcy;&icy;&rcy;&ucy;&iecy;&tcy;&scy;&yacy; &vcy; &Acy;&vcy;&scy;&tcy;&rcy;&acy;&lcy;&icy;&icy; &icy; &scy;&tcy;&rcy;&acy;&ncy;&acy;&khcy; &Lcy;&acy;&tcy;&icy;&ncy;&scy;&kcy;&ocy;&jcy; &Acy;&mcy;&iecy;&rcy;&icy;&kcy;&icy;, &YUcy;&gcy;&ocy;-&Vcy;&ocy;&scy;&tcy;&ocy;&chcy;&ncy;&ocy;&jcy; &Acy;&zcy;&icy;&icy;, &Scy;&iecy;&vcy;&iecy;&rcy;&ncy;&ocy;&jcy; &Acy;&mcy;&iecy;&rcy;&icy;&kcy;&iecy;, &ncy;&acy; &Bcy;&lcy;&icy;&zhcy;&ncy;&iecy;&mcy; &Vcy;&ocy;&scy;&tcy;&ocy;&kcy;&iecy; &icy; &vcy; &IEcy;&vcy;&rcy;&ocy;&pcy;&iecy;&period;

&Mcy;&ycy; &pcy;&rcy;&icy;&vcy;&iecy;&tcy;&scy;&tcy;&vcy;&ucy;&iecy;&mcy; OEM &icy; ODM &zcy;&acy;&kcy;&acy;&zcy;&ycy;&period; &Pcy;&rcy;&ocy;&fcy;&iecy;&scy;&scy;&icy;&ocy;&ncy;&acy;&lcy;&softcy;&ncy;&ycy;&jcy; &icy;&ncy;&zhcy;&iecy;&ncy;&iecy;&rcy; &dcy;&ocy;&scy;&tcy;&ucy;&pcy;&ncy;&ycy; &vcy;&acy;&mcy; &dcy;&acy;&lcy;&softcy;&ncy;&iecy;&jcy;&shcy;&ucy;&yucy; &pcy;&ocy;&mcy;&ocy;&shchcy;&softcy;&period; &Scy;&vcy;&yacy;&zhcy;&icy;&tcy;&iecy;&scy;&softcy; &scy; &ncy;&acy;&mcy;&icy; &dcy;&lcy;&yacy; &vcy;&ocy;&zcy;&mcy;&ocy;&zhcy;&ncy;&ocy;&gcy;&ocy; &pcy;&rcy;&ocy;&iecy;&kcy;&tcy;&acy;

&Ucy;&pcy;&acy;&kcy;&ocy;&vcy;&kcy;&acy; &icy; &dcy;&ocy;&scy;&tcy;&acy;&vcy;&kcy;&acy;
&Ucy;&pcy;&acy;&kcy;&ocy;&vcy;&kcy;&acy;&colon; &Pcy;&Kcy; &mcy;&iecy;&shcy;&ocy;&kcy;, &pcy;&acy;&kcy;&iecy;&tcy; &vcy; &bcy;&lcy;&icy;&scy;&tcy;&iecy;&rcy;&ncy;&ocy;&jcy; &ucy;&pcy;&acy;&kcy;&ocy;&vcy;&kcy;&iecy;, &ucy;&scy;&tcy;&acy;&ncy;&ocy;&vcy;&icy;&tcy;&iecy; &fcy;&lcy;&acy;&zhcy;&ocy;&kcy; &bcy;&ucy;&mcy;&acy;&gcy;&icy; &vcy; &scy;&ocy;&ocy;&tcy;&vcy;&iecy;&tcy;&scy;&tcy;&vcy;&icy;&icy; &scy; &tcy;&rcy;&iecy;&bcy;&ocy;&vcy;&acy;&ncy;&icy;&yacy;&mcy;&icy; &zcy;&acy;&kcy;&acy;&zcy;&chcy;&icy;&kcy;&acy;&period;
&scy;&rcy;&ocy;&kcy; &pcy;&ocy;&scy;&tcy;&acy;&vcy;&kcy;&icy;&colon; 3-5 &rcy;&acy;&bcy;&ocy;&chcy;&icy;&khcy; &dcy;&ncy;&iecy;&jcy; &dcy;&lcy;&yacy; 100-500&Pcy;&Kcy;

&Ncy;&acy;&shcy;&icy; &ucy;&scy;&lcy;&ucy;&gcy;&icy;

1) &Vcy;&acy;&shcy; &zcy;&acy;&pcy;&rcy;&ocy;&scy; &bcy;&ucy;&dcy;&iecy;&tcy; &ocy;&tcy;&vcy;&iecy;&tcy;&icy;&lcy;&icy; &vcy; &tcy;&iecy;&chcy;&iecy;&ncy;&icy;&iecy; 12 &chcy;&acy;&scy;&ocy;&vcy;
2) OEM &icy; ODM &pcy;&rcy;&iecy;&dcy;&ocy;&scy;&tcy;&acy;&vcy;&lcy;&yacy;&yucy;&tcy;&scy;&yacy;
3) &Dcy;&iecy;&rcy;&zhcy;&icy;&tcy;&iecy; &vcy;&acy;&shcy;&icy; &icy;&dcy;&iecy;&icy; &icy; &vcy;&scy;&iecy; &scy;&vcy;&yacy;&zcy;&acy;&ncy;&ncy;&ycy;&iecy; &scy; &ecy;&tcy;&icy;&mcy; &icy;&ncy;&fcy;&ocy;&rcy;&mcy;&acy;&tscy;&icy;&yucy; &kcy;&ocy;&ncy;&fcy;&icy;&dcy;&iecy;&ncy;&tscy;&icy;&acy;&lcy;&softcy;&ncy;&ocy;&jcy;
4) &dcy;&ocy;&scy;&tcy;&acy;&vcy;&kcy;&acy; &pcy;&ocy; &ecy;&lcy;&iecy;&kcy;&tcy;&rcy;&ocy;&ncy;&ncy;&ocy;&jcy; &pcy;&ocy;&chcy;&tcy;&iecy; &vcy;&ocy;&zcy;&dcy;&ucy;&khcy;&acy; &icy;&lcy;&icy; &scy;&ucy;&dcy;&ncy;&acy; &vcy; &zcy;&acy;&vcy;&icy;&scy;&icy;&mcy;&ocy;&scy;&tcy;&icy; &ocy;&tcy; &zcy;&acy;&pcy;&rcy;&ocy;&scy;&acy;
5) &Pcy;&ucy;&ncy;&kcy;&tcy;&colon; &Pcy;&ucy;&lcy;&softcy;&tcy; &dcy;&icy;&scy;&tcy;&acy;&ncy;&tscy;&icy;&ocy;&ncy;&ncy;&ocy;&gcy;&ocy; &ucy;&pcy;&rcy;&acy;&vcy;&lcy;&iecy;&ncy;&icy;&yacy;

&CHcy;&acy;&scy;&tcy;&ocy; &zcy;&acy;&dcy;&acy;&vcy;&acy;&iecy;&mcy;&ycy;&iecy; &vcy;&ocy;&pcy;&rcy;&ocy;&scy;&ycy;
Q1&colon; &Kcy;&acy;&kcy; &yacy; &mcy;&ocy;&gcy;&ucy; &ncy;&acy;&jcy;&tcy;&icy; &pcy;&ocy;&dcy;&khcy;&ocy;&dcy;&yacy;&shchcy;&icy;&jcy; &mcy;&ocy;&dcy;&ucy;&lcy;&softcy;&quest;

A&colon; &Pcy;&ocy;&kcy;&acy;&zhcy;&icy;&tcy;&iecy;, &pcy;&ocy;&zhcy;&acy;&lcy;&ucy;&jcy;&scy;&tcy;&acy;, &chcy;&acy;&scy;&tcy;&ocy;&tcy;&acy; (433&period;92&Mcy;&gcy;&tscy; — &ncy;&acy;&icy;&bcy;&ocy;&lcy;&iecy;&iecy; &rcy;&acy;&scy;&pcy;&rcy;&ocy;&scy;&tcy;&rcy;&acy;&ncy;&iecy;&ncy;&ncy;&acy;&yacy; &chcy;&acy;&scy;&tcy;&ocy;&tcy;&acy;) &icy; &mcy;&icy;&kcy;&rcy;&ocy;&scy;&khcy;&iecy;&mcy;&ycy; (&fcy;&icy;&kcy;&scy;&icy;&rcy;&ocy;&vcy;&acy;&ncy;&ncy;&ycy;&jcy; &kcy;&ocy;&dcy;, &ocy;&bcy;&ucy;&chcy;&iecy;&ncy;&icy;&iecy;, &icy;&zcy;&mcy;&iecy;&ncy;&yacy;&yucy;&shchcy;&icy;&mcy;&scy;&yacy; &kcy;&ocy;&dcy;&ocy;&mcy; &icy;&lcy;&icy; duplicator)&period; &Icy;&lcy;&icy; &zcy;&acy;&ncy;&yacy;&tcy;&softcy; &chcy;&iecy;&tcy;&kcy;&ucy;&yucy; &kcy;&acy;&rcy;&tcy;&icy;&ncy;&ucy; &ncy;&acy; &pcy;&iecy;&chcy;&acy;&tcy;&ncy;&ocy;&jcy; &pcy;&lcy;&acy;&tcy;&iecy;, &icy; &pcy;&rcy;&ocy;&pcy;&ucy;&scy;&tcy;&icy;&tcy;&iecy; &iecy;&gcy;&ocy; &kcy; &ncy;&acy;&mcy;, &mcy;&ycy; &pcy;&ocy;&mcy;&ocy;&zhcy;&iecy;&mcy; &vcy;&acy;&mcy; &ncy;&acy;&jcy;&tcy;&icy; &iecy;&gcy;&ocy; &icy; &rcy;&iecy;&kcy;&ocy;&mcy;&iecy;&ncy;&dcy;&ocy;&vcy;&acy;&tcy;&softcy; &pcy;&ucy;&ncy;&kcy;&tcy;&ycy;&period;

Q2&colon; &Mcy;&ocy;&gcy;&ucy; &lcy;&icy; &yacy; &icy;&mcy;&iecy;&tcy;&softcy; &ocy;&bcy;&rcy;&acy;&zcy;&tscy;&ocy;&vcy; &dcy;&lcy;&yacy; &icy;&scy;&pcy;&ycy;&tcy;&acy;&ncy;&icy;&jcy;&quest;
&Ocy;&tcy;&vcy;&iecy;&tcy;&colon; &Dcy;&acy;, &ocy;&bcy;&rcy;&acy;&zcy;&tscy;&ycy; &dcy;&ocy;&scy;&tcy;&ucy;&pcy;&ncy;&ycy; &icy; &ocy;&ncy;&icy; &bcy;&ucy;&dcy;&ucy;&tcy; &gcy;&ocy;&tcy;&ocy;&vcy;&ycy; &vcy; &tcy;&iecy;&chcy;&iecy;&ncy;&icy;&iecy; 3 &rcy;&acy;&bcy;&ocy;&chcy;&icy;&khcy; &dcy;&ncy;&iecy;&jcy;, &pcy;&rcy;&ocy;&vcy;&iecy;&rcy;&softcy;&tcy;&iecy; &ncy;&ocy;&mcy;&iecy;&rcy; &mcy;&ocy;&dcy;&iecy;&lcy;&icy; &icy; &kcy;&ocy;&dcy; &icy; &chcy;&acy;&scy;&tcy;&ocy;&tcy;&ycy;&period;

Q3&colon; &Kcy;&acy;&kcy; &kcy; &pcy;&rcy;&ocy;&gcy;&rcy;&acy;&mcy;&mcy;&iecy;&quest;
A&colon; &Pcy;&rcy;&ocy;&gcy;&rcy;&acy;&mcy;&mcy;&icy;&rcy;&ocy;&vcy;&acy;&ncy;&icy;&iecy; &ncy;&iecy; &ocy;&tcy;&lcy;&icy;&chcy;&acy;&iecy;&tcy;&scy;&yacy; &ocy;&tcy; &kcy;&ocy;&dcy;&acy; &dcy;&lcy;&yacy; &kcy;&ocy;&dcy;&ocy;&vcy;, &mcy;&ycy; &mcy;&ocy;&zhcy;&iecy;&mcy; &pcy;&rcy;&iecy;&dcy;&ocy;&scy;&tcy;&acy;&vcy;&icy;&tcy;&softcy; &vcy;&acy;&mcy; &vcy; &rcy;&ucy;&kcy;&ocy;&vcy;&ocy;&dcy;&scy;&tcy;&vcy;&iecy; &icy;&lcy;&icy; &vcy;&icy;&dcy;&iecy;&ocy;&period;

границ | Моя печаль — наше счастье: писать о положительных, отрицательных и нейтральных автобиографических жизненных событиях выявляют лингвистические маркеры самопозитивности и индивидуального благополучия

Введение

Язык — мощный инструмент человеческого общения; он представляет собой важную среду для передачи мыслей, чувств, эмоций и действий, а также для размышления о них (Chomsky and Smith, 2000). В частности, во время письма мы выражаем эмоции, выражая чувства словами.В свою очередь, слова, которые мы используем, могут формировать наши чувства, настроение, аффективное и когнитивное состояние. Хотя точные механизмы, с помощью которых язык и эмоции взаимодействуют и влияют друг на друга, все еще являются предметом текущих научных исследований [например, см. Эту тему исследования и Herbert et al. (2018); для обзора] предыдущее исследование не оставило сомнений в том, что обозначение собственных чувств с помощью слов, а также их выразительное написание может иметь положительное влияние на индивидуальное благополучие (например, Pennebaker and Chung, 2007; Torre and Lieberman, 2018 ; для обзоров).Например, при рассмотрении экспериментальных исследований эмоциональной обработки текста есть доказательства того, что написанные слова могут вызывать эмоции у отправителя и получателя сообщения и мгновенно формировать эмоциональное восприятие невербальных стимулов, модулируя активность мозга в зрительной коре и в мозге. такие структуры, как миндалевидное тело, участвующие в обработке страха и эмоций (Либерман и др., 2007; Герберт и др., 2008, 2013, 2018; Скотт и др., 2009; Герберт и др., 2009). Результаты показывают, что слова, которые мы видим, читаем, слышим и используем для выражения эмоций, могут модулировать то, как мы воспринимаем и регулируем эмоции во время обработки эмоций.Это может происходить без полного осознания нами вызванных изменений восприятия и телесных реакций.

Экспрессивное письмо как средство выражения эмоций и индивидуального благополучия

В соответствии с этим предположением, несколько исследований показывают, что просьба к участникам выразительно писать о травмирующих или эмоционально тревожных автобиографических событиях может иметь положительное влияние на физическое здоровье и психологическое благополучие (например, Pennebaker and Chung, 2007; Lepore and Kliewer, 2013 для обзор).Что касается психологического благополучия, сообщалось о заметных эффектах в отношении изменений депрессивных симптомов, о которых сообщают сами (например, Krpan et al. , 2013), и самооценки тревожности (Al-Mosaiwi and Johnstone, 2018). Эффекты были задокументированы в исследованиях, в которых изучались студенты колледжей, образцы сообщества, а также люди, входящие в группу риска или страдающие от психосоматических заболеваний, травм (физических и психологических) или психических расстройств [Frisina et al. (2004) для обзора]. Что касается тревожности, то особенно сильные эффекты были зарегистрированы у лиц, получивших высокие баллы по шкалам эмоциональной выразительности (например,г., Niles et al., 2014).

Что касается содержания и количества выразительного письма, существуют сходные свидетельства того, что особенно написание очень эмоционально тревожных событий может иметь пользу для психологического и физиологического здоровья (Baikie and Wilhelm, 2005; Frattaroli, 2006). Следовательно, типичный протокол экспрессивного письма в большинстве исследований просит участников записать свои самые глубокие мысли и чувства по поводу своего наиболее травмирующего опыта (Pennebaker and Beall, 1986) в течение 3-4 дней. Более поздние исследования показывают, что положительное влияние выразительного письма на здоровье не ограничивается описанием негативных или высокотравмирующих событий: описание позитивных автобиографических событий может иметь аналогичные благоприятные и позитивные эффекты на благополучие человека; однако только в том случае, если автор воздерживается от повторного анализа положительного события в аналитических терминах (Burton, King, 2004; Любомирский и др., 2006; Левандовски, 2009).

Что касается непосредственного воздействия выразительного письма на индивидуальное благополучие, литература неоднозначна, и результаты, похоже, сильнее различаются по показателям и областям благополучия (Sloan and Marx, 2018).Тем не менее, некоторые исследования показали, что уже одной письменной сессии может быть достаточно, чтобы спровоцировать изменение настроения и психосоматических симптомов (Baikie and Wilhelm, 2005; Frattaroli, 2006). Однако немедленные эффекты могут противоречить долгосрочным эффектам. Что касается написания о негативных событиях, то непосредственным результатом экспрессивного письма обычно является кратковременное усиление стресса, отрицательного настроения и физических симптомов, а также кратковременное снижение положительного настроения (цит. По Baikie and Wilhelm, 2005, стр.339; Фраттароли, 2006). Подобные изменения могут появиться после аналитического описания положительных событий. Тем не менее, при повторении в течение нескольких часов в течение дня выразительное письмо о сложных жизненных событиях может иметь такие же долгосрочные преимущества для здоровья, как и последовательное письмо в течение 15–20 минут в течение 3–4 дней (Pennebaker and Chung, 2007).

Теоретически было предложено несколько объяснений этих выводов. Были сделаны как психологические, так и физиологические предположения, чтобы объяснить влияние письма на индивидуальное благополучие.Среди психологических объяснений в качестве механизмов, лежащих в основе взаимосвязи между выразительным письмом и самооценкой эмоционального здоровья, были предложены повторяющееся воздействие эмоционального стрессового события, когнитивная переоценка, самораскрытие, а также когнитивная реструктуризация (формирование связной истории) (Pennebaker and Chung, 2007; для обзора). В то время как повторное воздействие может быть верным как механизм повторяющегося экспрессивного письма, когнитивная переоценка, самораскрытие и когнитивная реструктуризация могут представлять собой потенциальные механизмы, уже эффективные после одного сеанса экспрессивного письма.Эти механизмы были связаны в основном с выразительным описанием негативных событий. Хотя экспрессивное письмо о негативных и позитивных событиях может иметь общие эмоциональные и когнитивные аспекты, механизмы, лежащие в основе экспрессивного написания позитивных событий, могут отличаться от механизмов, лежащих в основе негативного экспрессивного письма (Wing et al., 2006). Относительно механизмов, характерных для экспрессивного письма о положительных автобиографических событиях, было сделано лишь несколько предположений. Например, была выдвинута гипотеза, что написание позитивных событий может привести к мгновенному повышению позитивного настроения и в долгосрочной перспективе способствовать развитию навыков обработки эмоций, обычно связанных с улучшением социального познания и личностных качеств, таких как эмоциональный интеллект (например, эмоциональный интеллект). г., Wing et al., 2006).

Лингвистические маркеры выражения эмоций и индивидуального благополучия

Хотя влияние письма на благополучие в литературе не оспаривается, это все еще вопрос текущих исследований, как именно эти когнитивные процессы, связанные со здоровьем, и предлагаемые механизмы выразительного письма (например, когнитивный рефрейминг, переоценка, самораскрытие) действительно проявляются в письменной форме: в частности, продолжаются исследования того, как психологические переменные могут быть выведены с помощью лингвистических маркеров и, следовательно, по тому, как мы пишем и используем разные типы слов во время письма.Для поиска конкретных лингвистических маркеров были разработаны полностью автоматизированные алгоритмы подсчета слов, основанные на стандартизированных словарях слов. Это позволяет надежно определять количество слов в соответствии с заранее классифицированными семантическими и грамматическими категориями слов. Исследования, в которых применялись эти алгоритмы к выразительному письму, обнаружили значительные межличностные и внутрииндивидуальные различия в использовании слов внутри и между произведениями, различающимися по эмоциональности (положительная, отрицательно-нейтральная) (например, Frattaroli, 2006; Pennebaker and Chung, 2007; для обзора).

Отрицательное смещение и самооценка

Большинство доказательств того, что использование определенных слов может дать представление о чувствах писателя, его / ее собственных и личных мыслях и переживаниях, что позволяет делать прогнозы о благополучии, получено из исследований экспрессивного письма, в которых исследуются люди, страдающие соматическими и психическими расстройствами ( например, Frisina et al., 2004). Что касается психических расстройств, лингвистический анализ был предоставлен исследованиями, изучающими нарушения мышления, такие как шизофрения (например, шизофрения).г., Бак и Пенн, 2015; Hong et al., 2015) и аффективных расстройств, в первую очередь депрессии (например, Krpan et al., 2013; Al-Mosaiwi and Johnstone, 2018; Tackman et al., 2018). Что касается депрессии, достоверным выводом, сделанным в ходе исследований, является неукоснительное использование местоимений первого лица единственного числа («я», «я», «мой») и слов с негативными эмоциями во время негативных экспрессивных писаний о личных живых событиях (Pennebaker and Chung, 2007; Tackman et al. , 2018). Результаты соответствуют когнитивным моделям депрессии. Они предполагают (а) усиление сосредоточенного на себе внимания и (б) предвзятость в отношении оценки эмоциональной информации как ключевых симптомов депрессивного расстройства (например,г., Пищинский, Гринберг, 1987). Таким образом, использование местоимений первого лица единственного числа и использование негативных эмоциональных слов действительно может указывать на связанные с депрессией изменения в эмоциональной оценке и самооценке. Что в настоящее время неизвестно, так это то, проявляется ли повышенное использование местоимений первого лица единственного числа, а также отрицательных слов у здоровых испытуемых во время выразительного написания отрицательного по сравнению с нейтральными или положительными жизненными событиями; наблюдение, которое подтверждает мнение, что использование слов зависит от контекста.В поддержку этой последней точки зрения исследования, посвященные изучению использования естественного языка, предполагают, что более частое использование относящихся к себе и отрицательных слов, по-видимому, связано с депрессией во время выразительного письма, но не во время повседневного разговора или повседневной разговорной речи (например, Rodriguez et al. , 2010). Следовательно, лингвистические маркеры могут быть как контекстно-зависимыми маркерами состояния, так и контекстно-независимыми маркерами признаков.

Положительное смещение и самооценка

Строгое использование отрицательных и связанных с собой слов во время отрицательного экспрессивного письма контрастирует с универсальным положительным предубеждением в человеческом языке, последнее отражает общую тенденцию к чрезмерному представлению положительного содержания на большинстве, если не на всех языках (например,г., Доддс и др., 2015). В самом деле, хотя все еще не полностью понятые, положительные слова кажутся более распространенными во многих языках, более легко выучиваются и используются более разнообразно, чем отрицательные слова, даже если учитываются различия в частоте встречаемости слов. Смещение обработки в сторону положительных слов — хорошо сочетающихся с отрицательными или нейтральными словами в лингвистических измерениях (например, эмоциональное возбуждение, частота слов и длина слова) — также было зарегистрировано в экспериментальных исследованиях чтения слов: результаты показывают, что у здоровых людей позитивный контент предпочтительно обрабатывается при выполнении ряда условий задачи, включая чтение без звука, лексическое решение и активную фокусировку внимания (например,г. , Herbert et al., 2008; Кисслер и др., 2009; Скотт и др., 2009). Более того, в сочетании с местоимениями исследования текстовых редакторов у здоровых людей даже подтверждают предвзятость самопозитивности: например, во время чтения существительные в паре с «мой» кодируются более глубоко, оцениваются более позитивно и запоминаются лучше, чем существительные со ссылкой другому человеку («его») (например, Herbert et al., 2011; Fields and Kuperberg, 2016; Weis and Herbert, 2017). Эмпирические наблюдения согласуются с идеей универсальной предвзятости к позитивному настроению и с результатами обработки конгруэнтной обработки настроения, при этом позитивное настроение является нормальным переживанием у здоровых субъектов (Diener et al., 2018). Проявляют ли здоровые люди также склонность к позитиву или даже к самопозитиву при выражении чувств во время письма, и является ли это предубеждение универсальным или зависимым от контекста, еще не исследовалось.

Наконец, местоимения и эмоциональные слова — не единственные лингвистические маркеры, дающие информацию о внутренних мысленных представлениях человека о себе. Когнитивные функциональные слова представляют собой особый грамматический класс слов, предоставляющих информацию о том, как человек организует, разрабатывает структуры, оценивает и интерпретирует эмоциональное содержание, о котором он пишет.Предыдущие исследования показали, что использование слов когнитивных функций может значительно возрасти во время выразительного письма, особенно когда участники пытаются преобразовать и объяснить свои негативные жизненные события. Такой вид когнитивной переоценки специфически негативных переживаний может быть отражен как в использовании слов когнитивных функций, когнитивных механизмов, причинно-следственных связей и слов понимания, в частности (Tausczik and Pennebaker, 2011; Alparone et al., 2015), так и более высокого уровня. соотношение положительных и положительныхотрицательные эмоциональные слова в отрицательных рассказах, чем отрицательные и положительные эмоциональные слова в положительных рассказах (McAdams et al., 2001). С лингвистической точки зрения, в отличие от существительных или прилагательных, слова с когнитивной функцией в основном выражают отношения внутри предложения, поэтому как класс слов они особенно интересны для того, чтобы делать выводы о том, как люди интерпретируют и соотносят содержание, о котором они пишут.

Цель настоящего исследования

Целью настоящего исследования было объединить различные результаты предыдущих исследований экспрессивного письма, чтобы прояснить открытые вопросы, касающиеся взаимоотношений между лингвистическими маркерами, влияния краткосрочного экспрессивного письма и индивидуального благополучия.После этого была выбрана экспериментальная установка, в которой здоровых участников ( N = 28) попросили выразительно написать о положительных, отрицательных и нейтральных автобиографических переживаниях в хорошо контролируемых лабораторных условиях. Участников приглашали только один раз, что позволило нам исследовать, изменяются ли выражение эмоций, использование слов и субъективное благополучие у каждого субъекта сразу же в зависимости от эмоциональности контекста выразительного письма после всего лишь одного сеанса письма.В частности, мы оценили различное использование эмоциональных слов (положительные слова и отрицательные слова), местоимений (ссылочные местоимения, первое лицо единственного и множественного числа) и слов когнитивных функций в положительных, отрицательных и нейтральных повествованиях, чтобы прояснить роли. этих слов как лингвистических маркеров позитивности / негативности, самоотнесения и когнитивной переоценки. Кроме того, небольшая выборка из депрессивных участников ( N, = 7) была включена в исследование, хотя и в предварительном порядке, чтобы изучить специфичность положительного противостояния.предвзятость негативности в выразительном письме. Более того, самооценка изменений настроения, психосоматических симптомов, телесных ощущений и субъективных ощущений проводилась у всех участников (здоровых участников и депрессивных участников), чтобы определить непосредственное влияние положительного, отрицательного и нейтрального письма на основные компоненты субъективного благополучия. . Наконец, всех участников (здоровых участников и депрессивных участников) спросили об их готовности к самораскрытию и их опасениях по поводу раскрытия личного опыта и чувств во время написания.

Таким образом, и как подробно описано выше, есть по крайней мере четыре вопроса из предыдущего письменного исследования, на которые цель настоящего исследования: во-первых (1), распространить предыдущие результаты на языки, отличные от английского. Во-вторых (2), распространите предыдущие результаты выразительных писаний о субъективном благополучии на анализ краткосрочных эффектов. В-третьих (3) и четвертых (4), исследуйте, могут ли определенные категории слов в позитивных и негативных повествованиях быть стабильными индикаторами выражения эмоций, включая такие предубеждения, как самопозитивность, и исследуйте степень, в которой использование определенных категорий слов является допустимым. разные во время депрессии.В соответствии с этими вопросами исследования и предыдущими исследованиями были проверены следующие гипотезы. Первая проверенная гипотеза заключалась в том, что использование отрицательных и положительных эмоциональных слов будет отличаться в зависимости от эмоционального содержания, т. Е. Мы ожидали, что использование отрицательных слов будет значительно более выраженным во время отрицательного экспрессивного письма, чем во время положительного экспрессивного письма или во время написания нейтрального письма. События. Затем были исследованы различия в общем использовании положительных и отрицательных слов во время отрицательного, положительного и нейтрального экспрессивного письма, чтобы определить гипотезу о предвзятости положительности у здоровых участников и ее потенциальном отсутствии у депрессивных участников.В соответствии с этим, было исследовано использование местоимений первого лица единственного числа против первого лица множественного числа и использование слов когнитивных функций, чтобы проверить гипотезы о том, что (а) степень самофокусировки и (б) степень взаимосвязи писателей и размышления о написанном содержании отличаются при выражении чувств во время положительного, отрицательного и нейтрального письма. Как упоминалось выше, проявляют ли здоровые люди склонность к позитиву или даже к самопозитиву при выражении чувств во время письма, и отсутствует ли эта предвзятость при депрессии, подробно не исследовалось в предыдущих исследованиях в контексте выразительного письма и внутри субъектов. и через позитивное и негативное экспрессивное письмо.Наконец, была проверена гипотеза о том, что выражение чувств словами всего за один сеанс позитивного и негативного экспрессивного письма может немедленно вызвать заметные изменения в телесных ощущениях и субъективных чувствах.

Материалы и методы

Участников

Всего N = 28 здоровых взрослых (средний возраст: 24 года; 20 женщин и 8 мужчин), все носители немецкого языка участвовали в исследовании. Кроме того, в исследование были включены семь взрослых (средний возраст: 34,14 года; 6 женщин и 1 мужчина) с предыдущим диагнозом большой депрессии ( N = 6) и в настоящее время страдающих легкой депрессией ( N = 7).Критериями исключения из выборки здоровых участников были сообщения о предшествующей или острой депрессии или сообщения о любых других острых или хронических психических или неврологических расстройствах. Наличие и тяжесть острых депрессивных симптомов оценивались с помощью стандартизованных опросников самооценки, включая список депрессии Бека (BDI-II; Hautzinger et al. , 2006). Сложности в выражении эмоций, а также опасения участников по поводу самораскрытия во время написания также оценивались для контроля индивидуальных различий в словесном выражении эмоций и готовности сообщать о собственных чувствах и переживаниях.Кроме того, самооценка тревожности оценивалась с помощью Спилбергера (Spielberger State Trait Anxiety Inventory) (Spielberger, 1983) для контроля межиндивидуальных различий в тревожности и коморбидности между депрессивными симптомами и тревогой. Чтобы оценить изменения в положительном и отрицательном аффекте после каждого из условий письма (положительного, отрицательного, нейтрального), участники заполнили Таблицу положительных и отрицательных эмоций (PANAS, Watson et al., 1988) до и после каждого условия письма. Социально-демографические переменные, включая средние баллы депрессии (BDI-II), тревожные особенности и состояние (STAI), а также средние баллы положительного (PA) и отрицательного (NA) аффекта, оцененные до условий письма, представлены в таблице 1 для группы здоровые участники и депрессивные участники.

Таблица 1. Данные самоотчета, возраст и пол участников (групповые средние и стандартные ошибки).

Парадигма экспрессивного письма

В настоящем исследовании был выбран внутрипредметный дизайн. Всего было получено N = 84 рассказа (1 положительный, 1 отрицательный и 1 нейтральный) от N = 28 здоровых участников и N = 21 рассказ (1 положительный, 1 отрицательный и 1 нейтральный). из N = 7 депрессивных участников.Рассказы каждого участника оценивались за одно занятие в стандартных и хорошо контролируемых лабораторных условиях. Выразительные инструкции по написанию положительных, отрицательных и нейтральных повествований были адаптированы из экспрессивных рекомендаций Пеннебейкера и его коллег и переведены на немецкий язык. В соответствии с предыдущими исследованиями экспрессивного письма участников проинструктировали по-настоящему отпустить свои чувства и честно писать о своих самых глубоких эмоциях, чувствах и мыслях не менее 15 минут и не более 20 минут, не беспокоясь о правописании или грамматике (например. г., Пеннебейкер, 2010). Порядок эмоционального письма (положительный, отрицательный, нейтральный) у всех участников был уравновешенным. Нейтральное условие письма всегда предлагалось как второе условие письма. Согласно Chung и Pennebaker (2008) между каждым условием письма делались 10-минутные перерывы. Как и в предыдущих исследованиях, участники могли свободно выбирать, о каких из наиболее положительных, отрицательных или нейтральных автобиографических жизненных событий они хотели бы написать.

После каждого написания участники заполняли анкету после написания и заполнили государственную версию PANAS для оценки связанных с письмом изменений в PA и NA.Анкета после написания была адаптирована на основе шкалы физических симптомов (PSS; Pennebaker, 1982) и отражала опыт участников в отношении психосоматических симптомов (например, тахикардия, боль в животе, головная боль, обморок и одышка), изменений психофизиологических ощущений тела ( например, холод, потные руки, сердцебиение и нервозность) и включали дополнительные вопросы об изменениях в эмоциональной осведомленности о чувствах (например, «Я чувствую себя… грустно / виноватым / счастливым / уверенным / тревожным»). Ответы нужно было давать по 5-балльной шкале Лайкерта от 1 (совсем нет) до 5 (очень много).В качестве проверки на манипуляции участников просили указать для каждого письма, снова по 5-балльной шкале Лайкерта, степень, в которой они написали в эмоциональных и личных терминах (например, «Я написал на тему, которая важна для меня») , степень, в которой они были обеспокоены конфиденциальностью и самораскрытием («Было ли чувство безопасности и конфиденциальности повлияло на ваше письмо?»), и насколько трудно было выразить свои чувства во время письма.

Процедура

Участников разместили в тихой, удобной комнате для тестирования, где проводились все тесты и перекодирование.Участников опросили об их здоровье и дали информированное согласие. Согласие, полученное от всех участников, было как письменным, так и информированным. После этого участники получили буклет для записи своих рассказов на бумаге-карандаше. Буклет состоял из шести страниц (обложка, демографические данные, инструкция по написанию, пустые страницы и анкета после написания). Исследование было одобрено местным этическим комитетом Ульмского университета. В конце экспериментальной сессии участники были полностью проинформированы о цели исследования и получили компенсацию в размере 8 евро за участие в исследовании.Кроме того, при желании они могли поговорить с профессиональным психотерапевтом в случае, если выразительное описание негативных жизненных событий было слишком сложным или эмоциональным.

Анализ и кодирование повествований

Все три рассказа каждого участника были переведены из рукописной формы в компьютерный текстовый формат и исправлены на грамматические ошибки для автоматического количественного анализа текста. Затем содержание каждого повествования анализировалось с помощью программного обеспечения Linguistic Inquiry and Word Count (LIWC).LIWC — это автоматизированный программный инструмент, который часто использовался в предыдущих исследованиях и который позволяет анализировать рассказы в соответствии с когнитивными и эмоциональными факторами. Алгоритмы, реализованные в программном обеспечении LIWC, подсчитывают слова в соответствии с заранее определенными категориями слов, включая, например, эмоциональные категории слов (например, положительные, отрицательные эмоциональные слова), категории слов с когнитивной функцией и местоимения. Результат анализа LIWC предоставляет единицы измерения в «словах в процентах» (частота конкретных слов по отношению к общему количеству написанных слов).В настоящем исследовании для лингвистического анализа использовалась последняя версия немецкого словаря LIWC (Wolf et al., 2008).

На основании предыдущего исследования и в соответствии с целями исследования, следующие выходные переменные LIWC были оценены и статистически сопоставлены в трех описаниях отдельно для каждой выборки участников (здоровые участники, депрессивные участники): (1) категория отрицательных эмоциональных и эмоциональных состояний. положительно-эмоциональные слова, (2) категория местоимений, включая общее количество ссылочных местоимений (например,g. , I, them), местоимения первого лица единственного числа (например, I, my, my) и местоимения первого лица множественного числа (например, мы, нас) как отдельные подкатегории, (3) категория слов когнитивных функций, включающих слова когнитивного механизма (например, причина, знать, должен), понимание (например, думать, знать, рассматривать) и слова причинности (например, потому что, следствие, следовательно) как отдельные подкатегории, и (4) общее количество слов, написанных в повествовании.

Статистический анализ

Лингвистические маркеры (см. Раздел «Анализ и кодирование повествований») были введены в статистический анализ.Статистический анализ выборки здоровых участников включал в себя повторный дисперсионный анализ OMNIBUS (ANOVA), сравнивающий эффекты в зависимости от эмоциональности (отрицательной, нейтральной и положительной) рассказов. Применение дизайнов дисперсионного анализа включало тестирование сферичности (критерий Мочли) и корректировку по Гринхаусу-Гейссеру, где это было необходимо. Кроме того, результаты ANOVA были дополнительно исследованы с помощью тестов запланированных сравнений (более двух сравнений). Результаты, полученные для депрессивной выборки участников ( N = 7), представлены только описательно.

Результаты

Содержание повествований

Учитывая, что участники могли свободно выбирать содержание положительных, отрицательных и нейтральных автобиографических событий, сначала был проведен описательный анализ для определения возможных различий в содержании в каждой категории повествования (положительное, отрицательное, нейтральное), которые могут повлиять на анализ лингвистического анализа. маркеры. Описательный анализ, представленный в таблице 2, показал, что здоровые участники чаще всего писали о семейных событиях и близких отношениях, которые включали события отпуска и путешествий (79%), когда писали выразительно о положительных событиях, тогда как семейные события, включая смерть любимого человека, были наиболее частыми. при написании о негативных событиях (75%).Описывая нейтральные автобиографические события, участники чаще всего писали о повседневных делах (82%). Восемнадцать процентов здоровых участников написали о личных достижениях во время позитивного экспрессивного письма и 14% написали о личных неудачах во время негативного экспрессивного письма. Участники с депрессией также чаще всего описывали семейные события и путешествия, когда ярко писали о положительных событиях (86%), а 14% писали о личных достижениях, тогда как сообщения о смерти любимого человека чаще всего описывались, когда писали о негативных событиях (86%). затем следует писать о личных неудачах (14%).Также как и здоровые участники, депрессивные участники предпочитали писать о повседневной жизни (85%), когда писали о нейтральных автобиографических событиях. В среднем здоровые участники писали об автобиографических событиях, которые относились к отрицательным событиям около 36 месяцев ( SE = 8,60), к нейтральным событиям около 17 месяцев ( SE = 7,91) и к положительным событиям около 22 месяцев ( SE ). = 7,11) в прошлом. Депрессивные участники, напротив, писали о негативных и позитивных автобиографических событиях, которые в среднем уходят в прошлое на 93 и 82 месяца (отрицательные: M = 92.57 месяцев, SE = 22.00; положительный результат: M = 82,14 месяца, SE = 21,77) по сравнению с 4 месяцами для нейтральных событий ( M = 3,71 месяца, SE = 14,34).

Таблица 2. Субъективное содержание рассказанных жизненных событий в процентах (%) проиллюстрировано отдельно для группы здоровых участников и группы депрессивных участников.

Анализ количества слов

Здоровые участники

Использование эмоциональных слов в положительном, отрицательном и нейтральном повествовании

Что касается здоровых участников, использование эмоциональных слов значительно различается в отрицательных, положительных и нейтральных повествованиях.Омнибус ANOVA выявил значимые основные эффекты внутрисубъектных факторов эмоциональность (отрицательные, положительные, нейтральные повествования), F (2,54) = 10,02, p <0,0002 и эмоциональное употребление слов (положительное , отрицательный), F (1,27) = 129,98, p <0,0001. Взаимодействие между двумя факторами также было очень значимым: F (2,54) = 41,27, p <0,0001, GG-Epsilon = 0,97. Запланированные сравнительные тесты показали следующие результаты: что касается отрицательных рассказов, здоровые участники использовали больше отрицательных слов в отрицательных рассказах, чем в положительных, F (1,27) = 33.86, p <0,0003, или нейтральные повествования, F (1,27) = 32,54, p <0,0001. Более того, как показано на рисунке 1, они использовали значительно больше положительных слов в отрицательных рассказах, чем наоборот: F (1,27) = 98,38, p <0,0001. В отрицательных нарративах использование положительных и отрицательных эмоциональных слов не различается, то есть в отрицательных рассказах участники используют положительные слова так же часто, как и отрицательные. Что касается положительных повествований, участники использовали значительно больше положительных эмоциональных слов, чем отрицательных эмоциональных слов, F (1,27) = 188. 23, стр. <0,0001. Кроме того, как показывает основной фактор , эмоциональное употребление слов , это справедливо и для повествований: здоровые участники использовали в целом в два раза больше положительных слов, чем отрицательных. Кроме того, количество положительных и отрицательных эмоциональных слов значительно различается в нейтральных рассказах: нейтральные рассказы содержат значительно больше положительных эмоциональных слов, чем отрицательные эмоциональные слова, F (1,27) = 37,84, p <0,0001. Эффекты показаны на рисунке 1.

Рисунок 1. Обзор лингвистического анализа. На рис. 1 показаны средние значения групп и стандартные ошибки лингвистических маркеров, включая местоимения, эмоциональные слова и слова с когнитивными функциями. Значения взяты из LIWC. Результаты показаны для группы здоровых участников в положительных, отрицательных и нейтральных нарративах. Существенные результаты отмечены звездочками и подробно описаны в разделе рукописи « Результаты ».

Использование ссылочных местоимений — первое лицо единственного числа vs.множественное число

Использование местоимений было статистически оценено с помощью Omnibus ANOVA, включая внутрисубъектные факторы местоимений (общее количество ссылочных местоимений, первое лицо единственного числа, первое лицо множественного числа) и эмоциональность (отрицательные, положительные, нейтральные повествования). Это выявило значимые основные эффекты факторов: местоимений , F (2,54) = 269,87, p <0,0001 и эмоциональности , F (2,54) = 4.14, p <0,02, а также значимое взаимодействие двух факторов, F (4,108) = 5,59, p <0,002, GG-Epsilon = 0,70. Отрицательные рассказы здоровых участников содержали значительно больше референтных местоимений (I, них), чем нейтральные, F (1,27) = 9,53, p <0,005, или положительные рассказы, F (1,27) = 13,62, п. <0,0001. Здоровые участники также использовали больше местоимений первого лица единственного числа во время отрицательных по сравнению с положительными рассказами [отрицательные vs. положительные рассказы: F (1,27) = 4,52, p <0,05]. Однако использование местоимений множественного числа от первого лица (мы, нас), как правило, было более выражено в положительных, чем отрицательных рассказах, F (1,27) = 4,10, p = 0,05. Кроме того, местоимения множественного числа первого лица значительно чаще использовались в положительных, чем в нейтральных повествованиях, F (1,27) = 7,89, p <0,01. Эффекты показаны на Рисунке 1.

Использование слов когнитивных функций

Когнитивные функциональные слова были разделены на три подкатегории, включая «слова когнитивного механизма», «слова причинно-следственной связи» и «слова для понимания», соответствующие категориям, предоставленным программным обеспечением LIWC, а эффекты были статистически сравнены в ANOVA, включая внутрисубъектные факторы эмоциональность (положительные, отрицательные и нейтральные нарративы) и когнитивная категория (когнитивные механизмы, причинно-следственная связь и понимание). Выявлены значимые основные эффекты фактора эмоциональности , F (2,54) = 5,62, p <0,006 и фактора когнитивной категории , F (2,54) = 527,70, . р <0,001. Кроме того, наблюдалась значительная взаимосвязь между двумя факторами: F (4,108) = 3,00, p <0,05, GG-эпсилон = 0,61. Апостериорные сравнения показали, что здоровые участники использовали значительно больше когнитивных функциональных слов в отрицательных, чем в положительных рассказах.В частности, они использовали значительно больше слов о когнитивном механизме и слов понимания, когда писали выразительно о негативных жизненных событиях, чем когда писали о положительных [когнитивный механизм: F (1,27) = 12,14, p <0,002; понимание: F (1,27) = 27,41, p <0,001] или нейтральные жизненные события [понимание: F (1,27) = 331,61, p <0,001)]. Эффекты показаны на Рисунке 1.

Анализ паралингвистических признаков (длина повествования)

Рассказы также значительно различались по длине, несмотря на то, что здоровым участникам было предоставлено одинаковое количество времени для того, чтобы выразительно написать о положительных, отрицательных или нейтральных событиях. Повторные измерения ANOVA, F (2,54) = 16,69, p <0,001 и post hoc сравнения показали, что здоровые участники использовали значительно больше слов, когда писали выразительно о негативном жизненном событии ( M = 415 слов. , SD = 28) или положительное жизненное событие ( M = 404 слова, SD = 24) по сравнению с выраженным описанием нейтральных ( M = 323, SD = 18) жизненных событий (каждое р <0.01). Это соответствует предположению о том, что длина повествования (и количество написанных слов) может отражать индивидуальную значимость рассказываемого события (например, Thompson, 2013). Продолжительность отрицательных рассказов не отличалась от положительных ( р, = 0,52).

Влияние экспрессивного письма на психосоматические симптомы, телесные ощущения, эмоциональную осведомленность и настроение как индикаторы субъективного благополучия

Постфактум вопросов, касающихся психосоматических симптомов, воспринимаемых изменений в телесных ощущениях и эмоциональной осведомленности, были статистически протестированы, каждый в рамках одностороннего повторного измерения ANOVA, содержащего внутрисубъектные факторы психосоматические симптомы или телесные ощущения или эмоциональная осведомленность и эмоциональность (положительные, отрицательные или нейтральные рассказы). В целом здоровые участники сообщили лишь о незначительных изменениях психосоматических симптомов после выразительного письма. Тем не менее, были значительные различия в самооценке психосоматических симптомов между повествованиями [ эмоциональность : F (2,54) = 8,00, p <0,001; психосоматических симптомов × эмоциональность: F (8 216) = 29,01, p <0,0001, GG-Epsilon = 0,51]. Как показано на рисунке 2, здоровые участники сообщали о более сильных изменениях симптомов, связанных с тахикардией, после того, как они написали о негативных и позитивных событиях, по сравнению с нейтральными событиями (каждый p <0.002). Аналогичным образом, написание негативных и позитивных жизненных событий по сравнению с написанием о нейтральных событиях было связано со значительным увеличением телесных ощущений, о которых сообщают сами люди [ эмоциональность: F (2,54) = 14,35, p <0,0001, отрицательные vs. нейтральный, F (1,27) = 14,36, p <0,0001, и положительный по сравнению с нейтральным, F (2,54) = 19,02, p <0,0001]. Участники оценили телесные ощущения, такие как потные руки и бьющееся сердце, как более интенсивные после положительного и отрицательного письма по сравнению с нейтральным письмом, тогда как после отрицательного письма они чувствовали себя более нервными, чем после положительного или нейтрального письма ( телесных ощущений × эмоциональность: F (8216) = 29.01, p <0,0001, GG-Epsilon = 0,51). Кроме того, экспрессивное письмо было связано со значительным увеличением эмоциональной осведомленности: эффекты различались в разных повествованиях, [ эмоциональная осведомленность × эмоциональность: F (8216) = 29,01, p <0,0001, GG-Epsilon = 0,51]. Как показано на Рисунке 2, после того, как здоровые участники выразили свое мнение о негативных жизненных событиях, здоровые участники сообщили о чувствах печали, вины и страха, тогда как чувства счастья и уверенности были наиболее выражены после того, как выразительно написали о позитивных жизненных событиях, как по сравнению с негативным, так и нейтральным письмом. условия (все p <.05). Что касается изменений настроения (положительные и отрицательные аффекты, оцениваемые с помощью опросника состояния PANAS), дисперсионный анализ с повторными измерениями, содержащий основные факторы , состояние (исходный, отрицательный, положительный и нейтральный нарратив) и влияет на (положительный аффект против отрицательного аффекта). ) показал, что аффект изменился в зависимости от условий письма [ условие : F (3,81) = 7,96, p <0,0001]. Однако по сравнению с исходным измерением, оцененным до эксперимента, выразительное письмо не привело к значительному увеличению или уменьшению положительного или отрицательного аффекта (соответственно, условие × аффективность: n.с., п = 0,17). Эффекты суммированы на Рисунке 2.

Рис. 2. Изменения (групповые средние) психосоматических симптомов, телесных ощущений и субъективных ощущений (групповые средние) после положительного, отрицательного и нейтрального экспрессивного письма. Оценки варьировались от 1 (низкая) до 5 (высокая) интенсивность. Данные здоровых участников и депрессивных участников нанесены отдельно. Значимые результаты отмечены звездочками и объяснены в разделе рукописи « Результаты ».

Проверка на манипуляции: проблемы самораскрытия и конфиденциальности

Здоровые участники не сообщали о трудностях в выражении эмоций. По 5-балльной шкале Лайкерта они оценили выражение эмоций в отрицательные ( M = 2,36, SE = 0,23) и положительные ( M = 2,14, SE = 0,21) условия выразительного письма как менее трудные по сравнению с на нейтральную запись ( M = 3,76, SE = 0,27). Кроме того, здоровые участники сообщили, что опасения по поводу конфиденциальности и чувство безопасности имеют значение для самораскрытия, особенно для самораскрытия во время негативного экспрессивного письма (отрицательный: M = 4.04, SE = 0,23; положительный: M = 2,90, SE = 0,24; нейтральный: M = 2,67, SE = 0,29). Написание отрицательных и положительных автобиографических событий воспринималось как очень релевантное и личное (отрицательное: M = 4,42, SE = 0,17; положительное: M = 4,14, SE = 0,17; нейтральное: M = 3,25, SE = 0,24).

Исследовательский описательный анализ: депрессивные участники (N = 7)

Как показано на Рисунке 3, для депрессивных участников описательные сравнения не подтверждали гипотезы о (а) более строгом использовании местоимений первого лица единственного числа специально в негативных рассказах или (б) более строгом использовании негативных слов в негативных рассказах. по сравнению со здоровым контролем.Подобно здоровому контролю, депрессивные участники, кажется, используют больше отрицательных слов в отрицательных рассказах, чем в положительных или нейтральных рассказах, и они также использовали больше положительных слов в положительных и нейтральных рассказах. Однако, по сравнению со здоровыми участниками, негативные рассказы депрессивных участников содержали больше негативных эмоциональных слов, чем позитивных эмоциональных слов (см. Рисунок 3), а депрессивные участники писали значительно более длинные негативные, чем позитивные или нейтральные рассказы, предполагая более высокую значимость негативных, чем позитивных событий, у депрессивных участников. и, таким образом, поддерживая негативную предвзятость в негативном экспрессивном письме.Таким образом, наиболее очевидными различиями в рассказах, написанных депрессивными участниками и здоровыми участниками, были (а) отсутствие использования положительных слов в отрицательных рассказах и (б) отсутствие более широкого использования когнитивных механизмов или слов для понимания, особенно в отрицательных рассказах. Что касается симптомов после написания статьи, как показано на Рисунке 2, рейтинговые модели депрессивных участников не отличались от таковых у здоровых участников. Подобно здоровым участникам, депрессивные участники сообщали об увеличении счастья и уверенности в себе после написания о положительных жизненных событиях и об усилении чувства печали, вины и беспокойства после написания о лично сложном отрицательном событии. Депрессивные участники также не сообщали о трудностях в выражении эмоций. При проверке манипуляции выражение эмоций в отрицательных и положительных условиях выразительного письма было оценено как менее трудное по сравнению с нейтральным письмом (отрицательное: M = 3,00, SE = 0,45; положительное: M = 2,42, SE = 0,92; нейтральный: M = 3,86, SE = 0,53). Проблемы конфиденциальности и опасения по поводу самораскрытия были оценены одинаково важными в трех условиях написания (отрицательный результат: M = 2.42, SE = 0,49; положительный: M = 2,71, SE = 0,45; нейтральный: M = 2,14, SE = 0,53). Подобно здоровым участникам, депрессивные участники испытали, что писали о положительных и отрицательных автобиографических событиях как о наиболее значимых для себя и лично (отрицательно: M = 4,29, SE = 0,34; положительно: M = 4,57, SE = 0,32 ; нейтральный: M = 3,71, SE = 0,47).

Рисунок 3. Лингвистические данные (групповые средние), показывающие результаты описательного анализа данных, сравнивающих депрессивных участников и здоровых участников по языковым маркерам, включая местоимения, эмоциональные слова и слова когнитивных функций. Значения взяты из LIWC. Результаты показаны для положительных, отрицательных и нейтральных повествований.

Обсуждение

В настоящем исследовании изучались изменения в выражении эмоций и субъективном самочувствии у здоровых участников во время выразительного написания положительных, отрицательных и нейтральных автобиографических жизненных событий.Изменения в выражении эмоций оценивались путем анализа лингвистических маркеров, которые, согласно предыдущим исследованиям в области экспрессивного письма, открывают окно в личность писателя, его / ее самые личные чувства и автобиографические воспоминания. Лингвистический анализ включал лингвистические категории, которые относятся к эмоциональности и самоотнесению письма, а также к тому, как писатель перспективно обращается, мысленно структурирует и представляет и, возможно, переоценивает свои эмоциональные переживания. Поэтому особое внимание было уделено анализу эмоциональных слов, ссылочных местоимений и слов с познавательной функцией как лингвистических маркеров позитивности / негативности, самоотнесения и когнитивной переоценки.

Что касается взаимодействия слов и эмоциональности, отрицательные рассказы здоровых участников содержали больше отрицательных эмоциональных слов, чем положительные или нейтральные рассказы. Более того, положительные рассказы содержат больше положительных эмоциональных слов, чем отрицательные. В целом пропорциональное использование эмоциональных слов в зависимости от эмоциональности повествования согласуется с результатами предыдущих исследований экспрессивного письма, в которых изучались в основном англоязычные группы населения.Настоящее исследование подтверждает эти выводы для носителей немецкого языка и для анализа, основанного на словаре немецкого языка, предоставленном LIWC (Wolf et al., 2008).

Смещение отрицательности vs. смещение положительности

Дальнейший анализ выявил значительные различия в использовании положительных эмоциональных слов, а также в использовании ссылочных местоимений, включая личные местоимения первого лица (единственное и множественное число), и в использовании слов когнитивных функций: отрицательные повествования содержат не только в среднем больше отрицательные слова, чем положительные или нейтральные рассказы; они также содержали значительно больше положительных эмоциональных слов по сравнению с отрицательными эмоциональными словами в положительных рассказах. Кроме того, здоровые участники также использовали значительно больше слов когнитивных функций, когнитивных механизмов и, в частности, слов понимания, в негативном, чем в позитивном или нейтральном нарративе. Они также использовали больше ссылочных местоимений в отрицательных, чем в положительных или нейтральных нарративах. Что касается самоотсылки, участники использовали больше личных местоимений первого лица в единственном числе в отрицательных рассказах по сравнению с положительными.

С одной стороны, эти наблюдения, по-видимому, подтверждают предвзятость негативности и большую самофокусировку у здоровых участников во время негативного, чем во время позитивного автобиографического письма, что согласуется с идеей о том, что использование определенных лингвистических маркеров зависит от содержания и контекста. -зависимый.Кроме того, увеличение количества положительных слов и когнитивных механизмов и слов понимания в отрицательных рассказах также оказывает поддержку тому, что, особенно во время отрицательного письма, здоровые участники стремились переоценить свой опыт в положительной и проницательной форме (Tausczik and Pennebaker, 2011). Использование слов когнитивного механизма и слов понимания во время негативного экспрессивного письма указывает на то, что здоровые участники предоставили сложную информацию и рассуждения о негативных событиях. Исследования в области позитивной психологии показывают, что здоровые люди пытаются придать своим негативным жизненным событиям искупительный характер, находя позитивные аспекты негативных жизненных событий (например,г., McAdams et al., 2001). Теоретически также предполагалось, что здоровые люди предпочитают искать положительную информацию и не думать о негативной информации, чтобы способствовать индивидуальному благополучию (Baumeister et al., 2001). Следовательно, использование позитивных слов и слов когнитивных функций во время негативного экспрессивного письма может отражать позитивные ориентированные на здоровье психические стратегии здоровых участников.

С другой стороны, в соответствии с гипотезой о предвзятости позитивности, написание позитивных событий также характеризовалось высоким уровнем позитивных слов. Кроме того, написание нейтральных событий было связано с предвзятостью позитивности (больше положительных, чем отрицательных слов). Как показано на Рисунке 1, участники использовали в среднем в четыре раза больше положительных слов, чем отрицательных, что подтверждает универсальную предвзятость к положительности (например, Dodds et al., 2015; Diener et al., 2018). По мнению некоторых авторов, эта общая предвзятость к позитивности отражает психическое здоровье и благополучие (Schwartz, 1997).

Смещение отрицательности в сравнении с смещением положительности и самооценкой

Помимо негатива и предвзятости позитивности, особенно позитивные рассказы содержат больше местоимений от первого лица множественного числа («мы») по сравнению с негативными рассказами.Как уже упоминалось выше, в негативных нарративах было больше местоимений первого лица единственного числа по сравнению с позитивными, но не было сопоставимого увеличения использования местоимений первого лица во множественном числе. Следовательно, здоровые участники, кажется, спонтанно связывают отрицательные автобиографические события сильнее с индивидуальным «я» («Я», «Я») и могут распространять положительные события от индивидуума на социальное «я» («Мы»). Несколько исследований и теоретических исследований (Брюер и Гарднер, 1996) уже могли продемонстрировать, что люди расширяют свое внимание к значимым и близким другим при определенных условиях, например, когда переживают положительные события или победы, которыми можно поделиться с другими (например,g., Chung and Pennebaker, 2008) или когда они страстно влюблены (например, Aron and Aron, 1986; Meixner and Herbert, 2018). Кроме того, некоторые исследования показывают, что это расширение самооценки может быть связано с увеличением использования личных местоимений от первого лица [Pennebaker and Chung (2007) для обзора]. Настоящие результаты согласуются с этими наблюдениями и подтверждают их во время выразительных писаний о положительных автобиографических событиях. То, что здоровые участники демонстрируют изменения в самооценке от эгоцентрической к ориентированной на нас реляционной перспективе в течение одного сеанса выразительного письма, в частности позитивного письма, во многом расширяет предыдущие исследования.Может ли многократное написание позитивных жизненных событий непрерывно сдвигать границы между собой и другими с эгоцентрической точки зрения на реляционную, и будет ли это выражаться во время письма изменениями в самосознании от первого лица единственного числа к первому лицу множественного числа («Мы»), должно поэтому будут изучены и исследованы в будущих исследованиях.

Экспрессивное письмо и депрессивные симптомы

Предпочтительное использование положительных слов в отрицательных рассказах отсутствовало у участников, сообщавших о бывшем депрессивном расстройстве и легких депрессивных симптомах.Как показано на рисунке 3, негативные рассказы депрессивных участников содержали больше негативных, чем позитивных слов, а депрессивные участники писали значительно более длинные негативные, чем позитивные или нейтральные рассказы, поддерживая общую предвзятость к негативности, связанную с депрессией. Интересно, что не было никаких указаний на более заметное использование когнитивного механизма или инсайдерских слов в негативных повествованиях, что указывает на то, что у депрессивных участников мало доказательств для когнитивной переоценки негативных жизненных событий.Эти различия между депрессивными и здоровыми участниками, пусть и описательные, не могут быть объяснены различиями в написании контента. Анализ негативного, позитивного и нейтрального содержания рассказов показал, что депрессивные и здоровые участники писали на одни и те же негативные, позитивные и нейтральные темы (смерть любимого человека, праздничные путешествия и отпуск, а также обычные жизненные события). Описательное сравнение между здоровыми участниками и депрессивными участниками является предварительным, и результаты для депрессивных участников ограничены из-за очень небольшого размера выборки ( N = 7 депрессивных участников).Тем не менее, вместе результаты, наблюдаемые у здоровых участников и у депрессивных участников, подтверждают предположение, что лингвистические маркеры самофокусировки (местоимения), эмоциональности (эмоциональные слова) и когнитивной реструктуризации (функциональные слова) являются аффективными и когнитивными состояниями и маркерами черт характера. выражение эмоций; чувствительны к контексту (т.е.эмоциональному содержанию письма) и к внутри- и межличностным различиям в выражении эмоций.

Краткосрочное влияние экспрессивного письма на психосоматические симптомы, настроение и осведомленность о телесных симптомах

Что касается краткосрочных эффектов выразительного письма, отрицательное и положительное письмо изменило субъективное благополучие сразу после условия письма.В соответствии с предыдущими исследованиями, в настоящем исследовании субъективное благополучие снизилось сразу после того, как он выразительно написал об эмоционально тревожном автобиографическом событии. Это было связано с чувством печали и самооценкой психосоматических симптомов, в частности с тахикардией, а также с телесными ощущениями потоотделения, сердцебиением и нервозностью, то есть с неспецифическими физиологическими ощущениями, связанными с симпатическим возбуждением. Написание положительных автобиографических событий сопровождалось счастьем и уверенностью в себе.Вдобавок, по сравнению с нейтральным письмом, написание позитивных автобиографических событий также увеличивало телесные ощущения (биение сердец) у здоровых участников, предлагая лучшую эмоциональную осведомленность о телесных сигналах после выразительного письма, независимо от эмоционального содержания. Однако по сравнению с исходными условиями до написания ни отрицательное, ни положительное письмо не изменили положительный или отрицательный эффект, о котором сообщают сами люди. Это означает, что вышеупомянутые изменения субъективного благополучия временно ограничиваются мгновенными изменениями эмоционального и телесного осознания.Тем не менее, эти изменения зависят от того, как люди выражают свои положительные и отрицательные воспоминания словами.

Ограничения и направления на будущее

Настоящее исследование проливает свет на вопрос о том, как язык и эмоции взаимодействуют во время выразительного письма. Исследуемые лингвистические маркеры подтвердили и расширили ряд наблюдений предыдущего исследования. Но настоящее исследование также имеет ограничения, которые необходимо учитывать в будущих исследованиях.

Во-первых, результаты настоящего исследования справедливы для одного сеанса выразительного письма. В будущих исследованиях необходимо определить, можно ли обобщить настоящие результаты на другие параметры, кроме выразительного письма (например, использование естественного языка), поскольку во время анализа обработки естественного языка могут быть получены совершенно разные шаблоны для одного и того же человека и класса слов (например, , Родригес и др., 2010). Во-вторых, лингвистический анализ подтверждает общую предвзятость к позитивности у здоровых испытуемых, расширение от самореференции к нам, особенно во время положительного письма и переоценки отрицательных событий, на что указывает более широкое использование положительных слов и слов когнитивных функций в отрицательных. рассказы.Последние два паттерна на описательном уровне могут не наблюдаться у депрессивных субъектов. Как уже упоминалось, результаты депрессивной выборки основаны в общей сложности на семи участниках, все из которых сообщают о легких депрессивных симптомах, а шесть — о предыдущем диагнозе большого депрессивного расстройства. Таким образом, результаты могут не быть репрезентативными для всех депрессивных пациентов. Кроме того, они не могут дать никаких рекомендаций относительно того, может ли один сеанс негативного или позитивного экспрессивного письма быть эффективным инструментом для депрессивного консультирования или терапевтического вмешательства, связанного с депрессией.Что касается терапевтических эффектов, недавний метаанализ, обобщающий результаты более чем 150 исследований, не смог найти доказательств в поддержку эффективности краткого самонаправленного экспрессивного письма в качестве вмешательства, например, против депрессивных симптомов у физически здоровых взрослых или находящихся в депрессии. участников (например, Reinhold et al., 2018).

Тем не менее, что касается немедленных изменений в субъективном благополучии, настоящие результаты показывают, что выражение чувств словами вполне способно вызвать телесные ощущения и изменения в эмоциональном сознании, по крайней мере, временно.Что касается выражения чувств во время письма, ни один из участников не сообщил о трудностях, связанных со своими чувствами во время положительного и отрицательного письма. Таким образом, выразительное письмо о положительных и отрицательных жизненных событиях — это не развоплощенный когнитивный процесс, а воплощенный процесс, способствующий взаимодействию между разумом и телом. Что касается готовности войти в контакт с самим собой во время написания, все участники сообщили, что чувство безопасности и конфиденциальности во время письма существенно повлияло на степень самораскрытия, особенно когда они рассказывали о наиболее личных негативных автобиографических событиях.К этим отчетам следует относиться серьезно, поскольку проблемы конфиденциальности участников могут иметь значение, особенно при оценке данных в режиме онлайн через Интернет, например, во время веб-вмешательств и, следовательно, в ситуациях, когда индивидуальная анонимность часто принимается как должное. Кроме того, эффекты могут варьироваться от каждого отдельного воспоминания к воспоминанию, а также в зависимости от возраста и пола. Таким образом, настоящие данные о здоровых участниках могут говорить только о молодых и здоровых взрослых.

Женщины были чрезмерно представлены в обеих выборках участников.Таким образом, что касается гендерных эффектов, настоящие результаты следует интерпретировать с осторожностью. Что касается тем, выбранных для выразительного письма, настоящее исследование показало высокую согласованность между предметами. Выбранные выше участники могут использовать одни и те же темы для выразительного письма, объясняющего, почему темы, выбранные в настоящем исследовании, могут служить прототипами негативного, позитивного и нейтрального жизненного опыта. Тем не менее, особенно в отношении негативного письма, нельзя исключать, что выразительное описание менее эмоционально тревожных событий и тем даст разные результаты.Пока что результаты согласуются с предыдущими исследованиями, в которых участникам предлагалось написать о наиболее эмоционально тревожном опыте.

Принимая во внимание эти ограничения, настоящие результаты показывают, что выражение чувств словами может быть столь же необходимо для выражения эмоций, здоровья и благополучия, как и невербальное выражение эмоций. Таким образом, анализ писаний людей и слов, которые они используют, может стать действенным средством исследования когнитивных и эмоциональных ментальных репрезентаций как самого себя, так и другого человека.Что касается будущих исследований, количественные подходы, применявшиеся в настоящем исследовании и продвигаемые в предыдущих исследованиях выразительного письма, также могут выиграть от включения качественных и герменевтических методов и теоретических подходов, подчеркивающих, что язык может быть и тем, и другим: (а) инструментом, дающим представление о нас самих. , наши действия, мысли и чувства и (б) средство повествования и метапознания, т. е. позволяющее субъектам перейти от наивного к более глубокому пониманию своего собственного повествования.

Заявление о доступности данных

Необработанные наборы данных для этой рукописи не являются общедоступными, поскольку информированное согласие участников ограничивает обмен данными через общедоступные репозитории. Однако наборы данных для этой рукописи (групповые средства) могут быть предоставлены авторами без излишних оговорок любому квалифицированному исследователю по запросу по электронной почте.

Авторские взносы

CH разработал, концептуализировал, спроектировал и руководил исследованием. EB собирал, записывал и анализировал данные.CH и EB написали первые черновики рукописи. CH написал рукопись, повторно проанализировал и одобрил данные. CH и EB создали таблицы, а CH — рисунки. RR помогал в сборе данных о депрессивных участниках и контролировал исследование в отношении процедур безопасности при депрессии. CH, EB и RR отредактировали и одобрили рукопись для подачи.

Финансирование

Исследование финансировалось за счет бюджетных средств кафедры прикладной психологии эмоций и мотивации Ульмского университета.

Заявление о конфликте интересов

Авторы заявляют, что исследование проводилось при отсутствии каких-либо коммерческих или финансовых отношений, которые могут быть истолкованы как потенциальный конфликт интересов.

Благодарности

Мы благодарим Анну-Софи Шрикер за помощь в сборе данных. Мы также благодарим двух независимых рецензентов за их предложения и оценку рукописи.

Сноски

Немецкий перевод и адаптация PSS (Pennebaker, 1982), немецкий перевод и адаптация письменных инструкций, а также вопросы, созданные в этом исследовании и использованные при проверке манипуляций, доступны у соответствующего автора по запросу.
https://www.uni-ulm.de/einrichtungen/ethikkommission-der-universitaet-ulm/
http://liwc.wpengine.com/

Список литературы

Аль-Мосайви, М., и Джонстон, Т. (2018). В абсолютном выражении: повышенное использование абсолютистских слов является признаком тревоги, депрессии и суицидальных мыслей. Clin. Psychol. Sci. 6, 529–542. DOI: 10.1177 / 2167702617747074