Воспоминания о прошлом

В преддверии Дня Победы мы рассказываем о людях, чья доблесть, неукротимая отвага подарила нам право жить. Герой нашей сегодняшней публикации Лола Юрий Иванович.

Прослужил Юрий Иванович в войсках связи свыше 34 лет (1941-1975 гг.). За это время ему довелось участвовать в Великой Отечественной войне на Западе и Востоке. Довелось командовать взводом, ротой, отдельным батальоном, отдельным полком (в должности заместителя), соединением (в должности заместителя). Кроме того, в своё время в течение 7 лет Юрий Лола был помощником начальника штаба отдельного полка связи.

О своей биографии рассказывает сам Юрий Иванович:

Я прослужил в войсках связи свыше 34 лет (1941-1975 гг.). За это время довелось участвовать в Великой Отечественной войне на Западе и Востоке. Довелось командовать взводом, ротой, отдельным батальоном, отдельным полком (в должности заместителя), соединением (в должности заместителя). Кроме того, в своё время в течение 7 лет был помощником начальника штаба отдельного полка связи.

Всё это дало мне определённый опыт как штабной, так и командной работы в войсках.

Пройденный в армии путь наполнен рядом событий «хороших и разных», свидетелем или участником которых был сам. Естественно, за давностью лет многое забыто, однако более значимое в памяти сохранилось. Об этом и пойдёт речь ниже.

О себе и не только

Первый день войны 22 июня 1941 г. застал меня (18-летнего) студентом, закончившим 2-й курс Боярского сельскохозяйственного техникума (вблизи г. Киев).

Через 4 дня я – доброволец – ехал поездом в г. Орджоникидзе (ныне Владикавказ) в военное училище связи по направлению Киевского (сельского) райвоенкомата.

В марте 1942 г. в числе 75 отличников, досрочно сдал экзамены и получил воинское звание «лейтенант».

Служить направлен в 22-й отдельный запасный линейный полк связи Северо-Кавказского военного округа на должность командира телеграфно-строительного взвода (такой же роты). Полк дислоцировался в г. Георгиевске Ставропольского края (в то время это был глубокий тыл).

В июне 1942 г. нашу телеграфно-строительную роту направили на Северо-Кавказский фронт. Разместили нас в районе посёлка Хуторок Краснодарского края, расположенного на р. Кубань. Мне приказано быть командиром аварийного взвода проводной связи при начальнике связи фронта генерале Королёве И.Ф.

Дело в том, что проводная связь работала с большими перебоями: самолёты противника не только разрушали линии связи, но и мешали связистам восстанавливать эти линии, обстреливая их во время работы.

Проводных обходных каналов связи в армии не было, а радиосвязь осуществлялась чрезвычайно слабо (в 1941-42 гг.) – только по слуховым каналам.

Мой аварийный взвод – «Скорая помощь» связи командованию. Взводу дали одну грузовую машину, комплект № 75: инструменты для постройки (или ремонта) воздушных линий связи, бухты проволоки и др. материалы. Мы находились в постоянной боевой готовности «немедленно» круглые сутки.

При потере связи с Генеральным штабом или крупными штабами войск генерал Королёв И.Ф. задачу мне ставил сам. Обычно, ткнув пальцем в квадрат моей зашифрованной топокарты (у него такая же), лаконично отдавал приказ: «Примерно в этом районе супостат (так он «величал» противника) нанёс повреждение. Необходимо найти это место и соединить каналы «как было до этого». Не забывайте докладывать о ходе работ». И смотрел на часы. Это – нам команда «вперёд»!

Разыскав место повреждения, определив характер и сложность работы я, по уцелевшей линии связи, докладывал генералу Королёву положение дел. Затем принимал решение – каким способом можно быстрее решить задачу.

Для того, чтобы «соединить каналы как было «до этого» приходилось прибегать к использованию различных средств: перехватывались вблизи проходящие гражданские (кроме железнодорожных) линии связи, из которых делались вставки в нашу линию, применялись нестандартные и укороченные столбы или небольшие стойки на которых подвешивались перевязочная, а иногда и колючая проволока. Делались временные кабельные вставки.

Работа наша, как правило, не обходилась без посещения «гостей» - штурмовики противника с бреющего полёта обстреливали нас из скоростных крупнокалиберных пулемётов или сбрасывали на нас («из мешка» - как грустно шутили солдаты) пачки небольших авиабомб.

В этой ситуации нам было и страшно и обидно, потому что от авиабомб трудно укрыться на открытой местности, а возможности отразить «гостей» у нас нет: автоматы ППШ, которыми мы вооружены, против самолётов явно не применимы.

30 июля 1942 г., находясь на очередном выезде у места повреждения линии связи, я прочёл приказ Народного Комиссара обороны И.В. Сталина №227 от 28 июля 1942 г. известный в истории Великой Отечественной войны как приказ «Ни шагу назад!». Прочесть его мне дал мимо проходящий незнакомый старший политрук (по-нынешнему – капитан). При этом он предупредил: «Солдатам не рассказывать».

Приказ был жестким и определял решительные меры борьбы с «отступательными» настроениями. После этого мне стало ясно положение на Северо-кавказском фронте, куда и почему идут и идут на Восток усталые войска.

Это был самый тяжёлых период войны.

31 июля 1942 г. в районе станицы Прочноокопская на высокообрывистом берегу р. Кубань внезапно появились 5 танков противника. Не найдя переправы они осмотрелись и, ввиду отсутствия более солидной цели, открыли прямой наводкой ураганный огонь по нашей группе, восстанавливающей связь на противоположном берегу. Мы укрылись в складках местности. На сей раз никто не пострадал.

О людях на войне

Солдаты войны – народ разновозрастной, а потому, если можно так выразиться, «разношёрстный» и «разнокалиберный». Которые постарше – имели жизненный опыт, твердые убеждения, квалификацию (профессию) и, наконец, положение в обществе (до войны, разумеется), а некоторые молодые солдаты даже гвоздя не умели забить. Одним словом – людской конгломерат.

К примеру, только в моём взводе, в разное за годы войны время (помимо обычных, молодых и не очень, солдат) рядовыми служили (называю которых запомнил): директор Полтавского пищетреста Лифшиц, кинорежиссёр Владимир Немоляев (отец известной киноактрисы Светланы Немоляевой), поэт и композитор Павел Арманд (автор ряда песен и в том числе широко известной «Тучи над городом стали»), прокурор одного из районов г. Одессы Ферштер, председатель колхоза (в Сальских степях) Нейжмак В.И.

Помимо молодых и неопытных юнцов были во взводе и криминальные элементы, до войны находившиеся в противоречии с Законом. Это – одесский вор в законе карманник Костя Клюев (26-детний рослый красавец), уголовник-рецидивист Коноплёв и, приговорённый в 1941 г. к смертной казни, а затем помилован и отправлен на фронт, главарь банды, грабившей банки, казах Рахимжанов (все фамилии криминальных лиц изменены).

Однако, несмотря на столь пёстрый контингент, все задачи, ставившиеся перед нами, мы решали успешно, так как всех этих людей соединяла одна цель – одолеть врага. На войне, где опасность для жизни подстерегала на каждом шагу, люди пересматривали свои довоенные принципы, ценности, образ жизни, поведение и пр. Жизнь заставила отбросить всё низкое, мелкое, иногда преступное; они по-новому стали её ценить. Все бывшие уголовники (без исключения) в кругу своих сослуживцев клялись: «Братцы, даю зарок: если выживу – завяжу!». Забегая вперёд скажу, что, к сожалению, возможностей проверить эти зароки после войны у меня не было.

Говоря о людях войны, из множества событий хочу отметить только два эпизода.

1.            Когда в начале августа 1942 г. немецкая пехота на танках внезапно ворвалась в пос. Хуторок, где размещался обслуживаемый нами штаб, командир роты ст. лейтенант Княгинин Н.И. получил приказ – двигаться через Майкоп в Туапсе.

В это время наш ротный писарь 19-летний рядовой Велиженко Жора (уроженец одного из городов Кавказских минеральных вод) на военной пароконной повозке находился в хлебопекарне посёлка, где должен был получить для роты 250 килограмм хлеба.

Командир роты не имел возможности довести приказ до Велиженко, ввиду отдалённости хлебопекарни и угрозы всем нам оказаться у немцев. Рота с болью в сердце ушла без солдата, считая его очередной потерей.

Двигались мы пешком уставшие и голодные. Автомобиль аварийного взвода начальство отобрало. Однако к исходу второго дня Велиженко с повозкой и хлебом догнал нас, интуитивно чувствуя наш маршрут.

Оказалось, что солдат не растерялся, не убежал в кусты, спасая свою жизнь. В одном из домиков дождался пока вынут из печи хлеб, погрузил его и ускользнул на повозке огородами у немцев из под носа. Можно представить нашу радость и гордость за молодого солдата.

2.            В нашем полку был один занятный старик-рядовой Гаращенко. Высокий, худой и нескладный старый солдат в обмотках (нестроевой по медицинскому заключению) в меру своих сил освоивший профессию водовоза и исправно обеспечивавший полковую кухню водой, которую доставлял в бочке на одноконной повозке. В свободное «от воды» время часто ходил с топором на плече – любил плотничать. По просьбе старшин рот помогал им то нары в солдатском жилье подправить, то уборную смастерить. Добродушный и доброжелательный он никому не отказывал в помощи. Понимал юмор. «Наш Дон Кихот», так за глаза, по-доброму, звали его.

В связи с ранением он убыл.

Через некоторое время, когда началось на Кавказе наступление наших войск, мы в освобождённом Ростове восстанавливали воздушную линию связи.

Опираясь на трость, и слегка прихрамывая, ко мне подошёл высокий, элегантно одетый пожилой мужчина и поздоровался. Я его сразу узнал – нашего водовоза Гаращенко. Он обрадовался и поблагодарил что я не запамятовал его фамилию.

Он поведал, что после ранения комиссован «по чистой», а на мой вопрос: работает ли – ответил: « Тружусь на старом месте, где и до войны работал».

- Где и кем Вы работаете? – спросил я.

- Да всё там же – в своём родном Ростовском университете.

- Что, воду возите? – с лёгкой иронией допытывался я.

- Нет, что Вы! Преподаю философию. Я, знаете ли, доктор философии и профессор ещё с довоенных времён. Сейчас вот кадров не хватает. Приходится много трудиться.

Я поперхнулся дымом (курил в это время) и стал заикаться. Затем инстинктивно (незаметно для себя) вытянулся перед ним, как ефрейтор перед генералом. Мне стало стыдно. Он узнал от меня где искать начальника штаба нашего полка майора Лисовцева чтобы забрать у него свои учебники, оставленные ему по случаю своего ранения.

Прощаясь, он сказал: «Юрий Иванович, оставайтесь Человеком, каким я Вас знаю». Я долго смотрел ему вслед – солдату, воину-профессору, доктору наук.

О Центральном узле связи

На Центральный узел связи РВСН я пришёл в начале 1970 г., имея некоторый опыт организации и работы узлов связи в ракетной дивизии и ракетной армии, где все работы начинались в те годы с нуля.

Пока в подчинённых Главному штабу войсках создавались пункты управления (командные пункты), узлы связи и организовывались каналы связи и техническое их оснащение – здесь на Центральном узле связи РВСН тоже шла интенсивная работа, по сути такая же, как и в войсках. Однако, помимо огромного объёма задач «чисто внутреннего порядка», ЦУС задавал нам – войсковым «узловикам» высокий темп в организации и работе различных каналов связи: телефонных, телеграфных, радиорелейных – на радио и проводных системах. Интенсивно отрабатывалось буквопечатание по радио с применением аппаратуры ЗАС.

На Центральном узле связи я увидел, что это уже сформировавшееся, мощное соединение войск связи РВ, созданию которого предшествовал многолетний труд большого коллектива не только Узла, но и других организаций: строителей, проектировщиков, монтажников и др.

Было видно, что люди, обслуживающие технику связи (в том числе и средства ЗАС) – высокопрофессиональны в своём деле, а подразделения Узла (отделы, центры) и ЦУС в целом представляют собой дружный, спаянный одной целью коллектив, способный оперативно решать любые задачи по связи с высоким качеством.

Кроме того, на ЦУС я обнаружил для себя и нечто новое: регулярный научный анализ качества связи и работы отдельных элементов Узла, которым занимался специально созданный для этого Отдел службы (узла). В отделе велась непрерывная статистика, которая затем в виде схем, графиков, таблиц, диаграмм и пр. на служебных разборках наглядно демонстрировалась исполнителям. Это позволяло сравнивать качество работы с предшествующим периодом, анализировать причины успехов и недостатков и намечать меры по улучшению положения дел во всех звеньях Узла.

К моему приходу в 1970 г. научным отделом (или мозговым центром – как его называли в шутку) руководил майор Сорокин И.В. (впоследствии генерал-майор), а с 1975 г. подполковник Ледовский И.П.

Ю.И. Лола